Micro #27 24 февраля 2000

Хроники Арды - черная хроника арды.

       ┌──────────────────────────┐
       │Наталья ВАСИЛЬЕВА (НИЕННА)│
       └──────────────────────────┘
          ┌───────────────────┐
          │ЧЕРНАЯ ХРОНИКА АРДЫ│
          └───────────────────┘


                ВЕСНА АРДЫ

  Мелькор  еще  не  восстановил силы после
борьбы  с  Единым  и Валар. За гранью мира
ныне пребывал он, и на время Валар получи-
ли власть над Ардой.
  И  была ночь, но они не увидели ни Луны,
ни звезд.
  И был день, но они не увидели Солнца.
  Казалось  им  - темнота окружает их; ибо
до  времени  волей  Единого  были удержаны
глаза их.
  Тогда-то  Ауле,  великий  Кузнец, создал
то,  что назвали Валар Столпами Света. Зо-
лотые  чаши  поместили  на них, и Не-Тьмой
наполнила  их  Варда,  и Манве благословил
их. И поместили Валар Столпы Света: Иллуин
- на севере и Ормал - на юге. Созданные из
Пустоты  и  Не-Тьмы,  в  скорлупу  Пустоты
замкнули они частицу Эа - Арду.
  В  то  время  дали ростки все те семена,
что  посадила в Средиземьи Вала Йаванна, и
поднялось  множество  растений,  великих и
малых:  мхи и лишайники, и травы, и огром-
ные  папоротники, и деревья - словно живые
горы,  чьи  вершины достигали облаков, чье
подножие  окутывал зеленый сумрак; и яркие
сочные цветы - сладким тягучим соком напо-
ены были их мясистые лепестки.
  И  явились звери, и бродили они по доли-
нам,  заросшим  травами, и населили реки и
озера, и сумрак лесов.
  И  нигде не было такого множества расте-
ний  и  цветения столь бурного, как в зем-
лях,  находившихся  там,  где встречался и
смешивался  свет  Великих  Светильников. И
там,  на  острове  Алмарен,  что в Великом
Озере,  была  первая  обитель Валар - в те
времена, когда мир был юным, и молодая зе-
лень  еще была отрадой для глаз творцов. И
долгое время были весьма довольны они.
  Радостно  было Валар видеть плоды трудов
своих;  и  назвали  они время это - Весной
Арды;  и,  дабы  ничто не нарушило течения
ее,  не  в силах повелевать пламенем Арды,
попытались  они  усмирить его и под землей
заключили его.
  Но  открыли  Валар путь в Арду тварям из
Пустоты;  и  те  поселились в непроходимых
лесных  чащах и в глубоких пещерах. Време-
нами  покидали они свои убежища, и в ужасе
бежали  от  них  звери. И увядали растения
там, где проходили они - как клубится пол-
зучий  серый  туман.  Так  Пустота вошла в
мир.


  ...Он  задыхался;  каждый вздох причинял
ему  боль - острые мелкие горячие иглы ко-
лоли  легкие  изнутри. На лбу и висках его
бисеринками  выступил  пот. Ему казалось -
он   дышит  раскаленным,  душным,  влажным
сладковатым  туманом...  Что  это? Незачем
было спрашивать. Он знал:
  Арда.  Жизнь  Арды была его жизнью, боль
Арды - его болью.
  Он должен был помочь.
  Он снова вступил в Арду. Это было нелег-
ко:  словно  какая-то упругая - пружинящая
невидимая стена не пускала его; словно ог-
ромная  ладонь  упиралась ему в грудь, от-
талкивала настойчиво и тяжело. Он с трудом
преодолел сопротивление.
  И  страшен был мир, встретивший его, ибо
мир  умирал;  но даже в мучительной агонии
своей был он прекрасен.
  Вечный  неизменный день пробудил к жизни
семена и споры тысяч и тысяч растений. Ог-
ромные деревья тянулись к раскаленному ку-
полу  неба,  и поднимались травы в челове-
ческий  рост на холмах. Но в лесах плющи и
вьюны медленно упорно ползли вверх, впива-
ясь  в  бугристую шершавую кору, и ни один
луч  света  не  пробивался  сквозь тяжелую
листву.  И  под сенью исполинских деревьев
кустарники,  травы  и  побеги  душили друг
друга,  рождались  и  умирали,  едва успев
расцвести. В душном жарком воздухе умершие
травы, увядшие цветы, опавшие листья быст-
ро  начинали  гнить, и запах тления смеши-
вался  с  запахом  раскрывающихся  цветов.
Пыльца - золотистое марево - была повсюду;
все было покрыто ее мягким теплым налетом,
и  медовый  приторный  привкус не сходил с
языка,  и  губы были липкими и сладкими, и
от  густого тяжелого аромата цветов кружи-
лась  голова. Влажный теплый воздух напол-
нял  легкие, как вязкая студенистая масса.
Растения давили и пожирали друг друга, и в
агонии  распада цеплялись за жизнь; и хищ-
ные  плющи высасывали жизнь из деревьев, и
деревья  упорно  тянулись  вверх, стремясь
опередить друг друга...
  Симметричный   мир,   где  царит  вечная
Не-Тьма. Симметричный мир, где нет ни гор,
ни впадин. Здесь некуда течь рекам, и озе-
ра становятся болотами, затянутыми тиной и
ряской,  и  буйным  цветом цветут они, и в
них  копошатся  странные  скользкие мелкие
твари,  и густой золото-зеленый туман пол-
зет  с болот, стелется по земле: удушливый
запах  гниения  и  густой, почти физически
ощутимый аромат болотных трав...
  И здесь рождаются безумные хищные расте-
ния - росянки; усыпанные золотистыми брил-
лиантами сладких манящих капель...
  Растения  сплетаются,  движутся, ползут,
стискивают друг друга в смертных объятиях;
и  в сумеречных чащах темные мхи разъедают
стволы деревьев, как проказа; и пятна ядо-
вито-желтой  плесени на их скрюченных кор-
нях похожи на золотые язвы, и деревья гни-
ют  заживо,  становясь пищей для других, и
животные сходят с ума...
  Такой была Весна Арды.
  Такой увидел Арду Мелькор.
  Он стиснул виски руками.
  Мир  кричал:  первый крик новорожденного
переходил  в  яростный  вопль - и в предс-
мертный  хрип. Арда глухо стонала от боли,
словно  женщина,  что не может разрешиться
от бремени; огонь, ее жизнь, жег ее изнут-
ри - не вырваться.
  Крик пульсировал в его мозгу в такт бие-
нию  крови  в висках, не умолкая, не умол-
кая, не умолкая ни на минуту.
  Жаркая  боль стиснула его сердце, словно
чья-то  равнодушная рука. Не-Тьма враждеб-
нее  Тьме, чем Свет. Не-Тьма царствовала в
мире. На мгновение Властелину Тьмы показа-
лось: все кончено. Ему показалось: это ги-
бель.  Для  Арды. Для него. "Но я еще могу
действовать..." Один? Нет, не один. Он ни-
кого не видел рядом - но они были, сильные
и  дружелюбные, те, кого позже назвали Ва-
лар - "злыми духами из мрачных глубин Эа".
Он  знал:  если у него не хватит сил - они
помогут ему.
  Он поднял руку.
  И дрогнула земля под ногами Валар.
  И  рухнули  Столпы Света: Тьма поглотила
Не-Тьму.  В трещинах земли показался огонь
-  словно пылающая кровь в открывшихся ра-
нах.
  По склонам вулканов ползла лава, выжигая
язвы  оставленные Не-Тьмой на теле Арды, и
с  оглушительным грохотом столбы огня под-
нимались  в  небо. Из глубин моря поднима-
лись  новые земли, рожденные из огня и во-
ды, и белый пар клубился над неостывшей их
поверхностью.
  И была ночь.
  ...И над ночной пылающей землей на крыл-
ьях черного ветра летел он, и смеялся сво-
бодно и радостно.
  С  грохотом рушились горы - и восставали
вновь, выше прежних. И кто-то шепнул Мель-
кору: оставь свой след...
  Он  спустился вниз и ступил на землю. Он
вдавил  ладонь в незастывшую лаву, и огонь
Арды  не  обжег  руку его; он был - одно с
этим  миром. И на черной ладье из остывшей
лавы  плыл он по пылающей реке, и огненным
смехом   смеялась  Арда,  освобождаясь  от
оков,  и молодым, счастливым смехом вторил
ей  Мелькор, запрокинув лицо к небу, раду-
ясь  своей  свободе и осознанной, наконец,
силе.
  ...И  был  день. И в клубах раскаленного
пара,  в  облаках  медленно  оседающего на
землю  черного пепла встало солнце, и свет
его был алым, багровым, кровавым.
  И было затмение Солнца.
  Ущербное,  оно  обратилось  в  огненный,
нестерпимо  сияющий  серп,  а  потом стало
черным  диском  -  пылающая тьма; и корона
протуберанцев окружала его, и в их биении,
в  танце  медленных хлопьев пепла слышался
отголосок  темной мятежной и грозной музы-
ки; в нее вплетался печальный льдистый шо-
рох  и  тихий звон звезд, как мучительная,
болезненно  нежная  мелодия  флейты,  -  и
стремительный  ветер,  ледяной и огненный,
звучал как низкие голоса струнных; и приг-
лушенный хор горных вершин - пение черного
органа...
  ...Теперь  он  стоял на вершине горы. Он
протянул  руки к раскаленному черному дис-
ку,  и темный меч с черной рукоятью из об-
сидиана лег на его ладони, и огненная вязь
знаков змеиным узором текла по клинку: Меч
Затменного Солнца.


  Когда  утихла  земля,  и пепел укрыл ее,
словно  черный  плащ, и развеялась тяжелая
туманная мгла, Мелькор увидел новый мир.
  Нарушена  была симметрия вод и земель, и
более  не было в лике Арды сходства с зас-
тывшей  маской.  Горные  цепи  вставали на
месте долин, море затопило холмы, и заливы
остро врезались в сушу. Пенные бешеные не-
укрощенные  реки, ревя на перекатах, несли
воды  к  океану;  и над водопадами в кисее
мелких брызг из воды и лучей Солнца рожда-
лись радуги.
  Так  мир познал смерть; и вместе с Ардой
на грани смерти был Возлюбивший Мир.
  Так мир возродился; и вместе с Ардой об-
рел  силы  для  жизни и борьбы Возлюбивший
Мир.
  Мелькор  вдохнул  глубоко,  всей грудью,
воздух  обновленного  мира. И улыбался он,
но рука его лежала на рукояти меча.
  Бой был еще не окончен.


               ПРО САУРОНА

  Так  говорят:  во  тьме  Средиземья Ауле
создал  гномов. Ибо столь желал он прихода
Детей Единого, учеников, которым мог бы он
передать свои знания, что не захотел ждать
исполнения всех замыслов Илуватара. Но об-
лик тех, что должны были прийти, помнил он
смутно,  потому  и творил он по своим мыс-
лям,  дал он гномам долгую жизнь, и телам,
и  душам  их  твердость и стойкость камня.
Ибо мыслились ему они не только учениками,
но  и  соратниками  в  войнах с Мелькором,
Властелином Тьмы.
  И первым помощником его в исполнении за-
мыслов  был старший из учеников его, Арта-
но,  Аулендил,  которого  позже  назвали в
Средиземьи  Сауроном.  И по силе и знаниям
своим был Артано равен самому Кузнецу.
  Однако  деяния  Ауле  не были сокрыты от
Илуватара; и когда окончены были труды Ва-
лы, и начал он учить гномов тому, что знал
и  умел сам, Илуватар заговорил с ним. И в
молчании внимал Ауле словам Его.
  -  Почему  сотворил ты это? Почему пыта-
ешься  создать то, что за пределами твоего
разумения?  Ибо не давал Я тебе ни власти,
ни  права творить такое; только твое бытие
дал  Я  в дар тебе, и создания твоих рук и
мысли  твоей  связаны  неразрывно с бытием
твоим. Они повинуются тебе, но если ты по-
думаешь  о другом, они застынут, как живые
камни - без движенья, без мыслей. Этого ли
ты хочешь?
  Знал  Майя  Артано,  что  это не так: не
один Ауле творил гномов, и Артано, в тайне
от  учителя своего, дал его творениям спо-
собность  мыслить и чувствовать. Но, услы-
шав голос Единого, смутился он и не решил-
ся сказать ни слова.
  И ответил Ауле:
  -  Я не желал такой власти. Хотел я соз-
дать  существ  иных, чем я, любить и учить
их,  дабы познали они, сколь прекрасен Эа,
мир,  сотворенный Тобой. Ибо казалось мне,
что  довольно в Арде места для многих тво-
рений, которые увеличат красоту ее, и пус-
тота  Арды наполнила меня нетерпением. И в
нетерпении  моем  впал я в неразумение. Но
Ты,  сотворивший меня, и в мое сердце вло-
жил  жажду творить; неразумное дитя, обра-
щающее  в  игру деяния отца своего, делает
это не в насмешку, а лишь потому, что он -
сын  своего  отца. Но что делать мне ныне,
дабы  не навлечь на себя Твой вечный гнев?
В  твои  руки предаю я творения своих рук.
Да  будет  воля  Твоя.  Но не лучше ли мне
уничтожить их?
  И  со  слезами  взял Ауле великий молот,
дабы   сокрушить  гномов.  Тогда  невольно
вскрикнул Майя Артано:
  -  Что делаешь ты, учитель? Они ведь жи-
вые,  они  твои  творения;  останови  руку
свою!
  -  Я  нарушил волю Единого, Творца Всего
Сущего,  -  простонал Ауле и поднял молот;
но  Артано  схватил  его  за руку, пытаясь
предотвратить удар. И гномы отшатнулись от
Ауле в страхе, и взмолились о пощаде.
  Тогда,  видя смирение Ауле и его раская-
ние,  возымел Илуватар сочувствие к нему и
его замыслу. И так сказал Илуватар:
  -  Я  принимаю дар твой. Ныне видишь ты:
они  живут  своей  жизнью и говорят своими
голосами...
  И Ауле опустил молот свой, и возрадовал-
ся, и возблагодарил Илуватара, говоря:
  - Да благословит Единый творения мои!
  И сказал на это Илуватар:
  -  Как  дал я суть и плоть мыслям Айнур,
когда  творился  мир, так ныне дам я твоим
творениям  место в мире. И будут они таки-
ми,  как ты замыслил их; я дал им жизнь, и
более  не изменю ничего в них. Но я не по-
терплю, чтобы пришли они в мир раньше, чем
Перворожденные,  как было по мысли моей; и
не  будет  вознаграждено  нетерпение твое.
Станет  так:  будут они спать под скалами,
пока  не  пробудятся  Перворожденные, дети
мои,  в  Средиземьи;  и ты будешь ждать до
той  поры, пусть и покажется долгим ожида-
ние. Но когда придет время, моей волей бу-
дут  пробуждены  они; и будут они как дети
тебе;  и  часто будут бороться они с моими
детьми: мои приемные дети - с избранниками
моими.
  И  вновь на коленях благодарил Ауле Илу-
ватара,  и  сделал по слову его; потому до
пробуждения  Эльфов под скалами Средиземья
спали Семь Отцов Гномов.
  Но  гнев был в сердце молодого Майя, ибо
слышал он ложь Единого и видел рабскую по-
корность Ауле. И так сказал он:
  - Я почитал тебя Учителем своим, но ныне
я  отрекаюсь от тебя, и проклинаю трусость
твою. Только трус мог поднять руку на тво-
рения свои.
  - Ты... - Ауле задохнулся от возмущения,
-  Как смеешь ты, слепое орудие в моих ру-
ках, слуга, раб, так говорить со мной!
  -  Смею.  Я не раб тебе. И не слуга тебе
более.  И  я  повторяю: ты трус, как и все
те, кто бежал в Валинор!
  -  Ты... ты... - Кузнец не находил слов;
и,  наконец,  выплюнул:  -  Видно, слишком
многое дал тебе Мелькор!
  - А-а, значит, не ты создал меня.
  - Да! И убирайся к нему! И будь ты прок-
лят!  Ты еще вернешься, еще будешь вымали-
вать прощение!
  Артано  смерил Ауле презрительным взгля-
дом.
  - Ничего, посидишь в цепях - остынешь! -
шипел Кузнец.
  Артано холодно усмехнулся:
  - Ну что ж, попробуй!
  Ауле  дрожал от бессильного гнева, но не
двигался с места.
  -  Трус.  Будь проклят, - сказал Артано.
И,  плюнув  под ноги Ауле, он повернулся и
пошел  прочь  -  во  тьму.  Ауле не посмел
преследовать его. Он вернулся в Валинор.


  ...Майя  шел  быстро  и уверенно, сжимая
кулаки. "Трус, ничтожество. Илуватар, вид-
но,  не терпит соперников: одного проклял,
другого - запугал. Ну, ничего. "Убирайся к
Мелькору",  говоришь? И уйду. Он, по край-
ней  мере,  ничего  не  боится. Даже гнева
Единого..."
  Он остановился. Говорили ведь: Властелин
Тьмы. Враг. "А я иду к нему... Что он сде-
лает  со мной?" Страх проснулся в душе Ма-
йя,  но  он  пересилил его. "Пусть делает,
что  хочет. Вернуться? Покаяться, валяться
в ногах?
  У  этого  труса?!  - Ну, уж нет! Нет мне
пути  назад. Скажу: я пришел, прими меня к
себе. Пусть делает, что хочет - все лучше,
чем унижение..."
  У  черных  врат  Утумно он остановился в
нерешительности. Но тут перед ним предста-
ла  фигура  - очерком багрового пламени во
тьме:  Балрог.  Он  сделал знак: следуй за
мной.  И  Майя  повиновался.  Черные врата
открылись.
  Они спускались по длинным крутым лестни-
цам  -  словно  в  сердце Арды. Они шли по
бесконечным  анфиладам  подземных залов, и
Майя изумленно оглядывался по сторонам.
  Но последний зал поразил его больше, чем
все  уже виденное. Черный каменный пол; но
стены  и своды светятся ровным мягким све-
том. Словно застывшие струи воды - сталак-
титы;  кажется - тронь, и отзовутся легким
звенящим звуком...
  Майя стоял перед троном Властелина Тьмы;
его проводник, Балрог, незаметно исчез ку-
да-то: он был один.
  Майя поднял глаза - и замер.
  Это  лицо  -  гордое,  величественное  и
прекрасное  -  было  первым, что увидел он
при  пробуждении.  Потом лишь - Ауле. Майя
расспрашивал  Кузнеца  о том, кто это был,
на что тот неизменно отвечал: "Ты - созда-
ние моей мысли; а это... тебе показалось."
Майя поверил, но забыть не смог.
  Теперь Майя увидел его снова.
  "Мелькор... Значит, Мелькор. Ауле прого-
ворился."
  - Приветствую тебя, Вала Мелькор.
  Мелькор  пристально  посмотрел на Майя в
огненных  и  черных одеждах, и легкая нас-
мешка была в глазах его.
  -  Привет  и тебе, Майя Ауле, Артано-Ау-
лендил.
  Молодого Майя передернуло.
  -  У меня больше нет имени. И более я не
слуга Ауле!
  - Почему?
  Майя стал рассказывать, сжимая кулаки от
гнева.  Мелькор  слушал  молча и, наконец,
сказал:
  - Значит, так ты ушел. Ты смел и дерзок,
Майя. И чего же ты хочешь от меня?
  -  Я  хочу  стать твоим учеником. У меня
ничего нет - только это, - Майя снял с по-
яса  клинок  и  протянул  его  Мелькору, -
Возьми. Только прими к себе!
  Мелькор, не глядя, взял оружие и насмеш-
ливо сказал:
  -  Ученичество не покупают дарами. Разве
ты не знаешь этого?
  Но,  когда  взглянул на клинок, лицо его
изменилось. Две стальных змеи сплетались в
рукояти, и глаза их горели живым огнем.
  - Откуда тебе известен этот знак?
  - Не знаю... Может, сказал кто-то, а мо-
жет,  я  знал  всегда...  Мне показалось -
Мудрость Бытия...
  -  Ты прав; только это идет из Тьмы. А -
камни? Я никогда не видел таких; что это?


  ...Клинок  был первым, что сделал он без
помощи  Ауле.  Но когда, радостный, принес
он свое творение Кузнецу, тот отмахнулся:
  -  Что  можешь ты создать такого, что не
было  бы  ведомо  мне?  Ты - творение моей
мысли, и ни в замыслах, ни в деяниях твоих
нет  ничего,  что не имело бы своего абсо-
лютного начала во мне.
  Майя  стоял в растерянности. Ауле, нако-
нец, соизволил взглянуть на него:
  -  И  что  это  за одежды у тебя? Почему
черное?
  -  Мне  так  нравится. Неужели ты не ви-
дишь: это красиво?
  Ответ был дерзок. Ауле нахмурился и про-
ворчал:
  - Красиво, красиво... Сказано: слуги Ва-
лар должны носить их цвета. Почему ты счи-
таешь  себя  исключением?  Красиво...  Кто
только тебе это в голову вбил?
  -  Ты  же сам сказал: я - творение твоей
мысли,  и ни в замыслах, ни в деяниях моих
нет  ничего,  что не имело бы своего абсо-
лютного начала в тебе!
  И,  глядя  на Кузнеца своими пронзитель-
но-светлыми глазами, Майя усмехнулся. Ауле
не сразу нашелся с ответом:
  -  Наглец!  Смотри,  посажу  на  цепь  -
по-другому запоешь!
  -  А  не боишься? Сделаешь цепи - и ведь
больше ничего создать уже не сможешь.
  Ауле  разгневался. Следовало бы примерно
наказать  Майя, но ведь первый ученик, са-
мый способный и знающий...
  Вала отступился.


  Впервые хоть кто-то заинтересовался тво-
рениями Майя Артано. Потому с мальчишеской
радостью  начал он рассказывать, как заду-
мал сделать камень, похожий на каплю крови
Арды;  как  взял он частицу пламени Арды и
заключил  ее в кристалл; как украсил этими
камнями созданное им...
  Мелькор  слушал внимательно, изредка за-
давал  вопросы.  Потом сказал, и голос его
снова стал насмешливым:
  - Тебе ведь дано создавать. Почему же ты
пришел  ко  мне - ведь у вас говорят, что,
кроме  как  разрушать, я не способен ни на
что?
  Майя взглянул на руки Мелькора, спокойно
лежащие  на  подлокотниках  трона.  Узкие,
сильные. Тонкие длинные пальцы. Удивитель-
но красивые руки.
  -  У тебя руки творца, - тихо сказал Ма-
йя.
  -  Только  _о_н_и_  стараются  разрушить
все,  что  я создаю. - Глухая тоска была в
словах  Валы.  -  Я никогда не видел твоих
творений... - Вала улыбнулся - чуть замет-
но, уголком губ - и перевел взгляд на кли-
нок Майя. Он прикрыл глаза и медленно про-
вел  рукой  по  лезвию. И клинок загорелся
льдистым  бледным пламенем под его пальца-
ми.
  Майя ошеломленно смотрел на Мелькора.
  -  Как  ты  это  сделал? Никто из них не
умеет такого...
  -  Они  отвергли Тьму, что древнее мира;
отвергли  и  знания  Тьмы. А заклятия Тьмы
сильнее  заклятий  Света.  Все  просто.  -
Мелькор протянул Майя клинок: - Возьми.
  Сердце Майя упало:
  - Ты... отвергаешь мой дар?
  -  Это по праву твое. И я уже сказал те-
бе: нельзя купить ученичество дарами. Бла-
годарю; но я не присваиваю чужих творений,
- Мелькор усмехнулся грустно. - Возьми.
  Майя принял из рук Мелькора холодно мер-
цающий клинок.
  "Я  не нужен ему, - тяжело думал Майя, -
и  мне  некуда  идти. Зачем я ему? Слишком
мало  знаю.  Слишком мало могу. Все конче-
но."
  Мелькор внимательно посмотрел на молодо-
го  Майя  и,  поднявшись  с трона, коротко
сказал:
  - Идем.
  Майя, стиснув зубы, медленно следовал за
Мелькором.
  "Сейчас скажет - уходи. И что я буду де-
лать? Не вернусь. Ни за что не вернусь. На
коленях  умолять буду - пусть у себя оста-
вит.  Все,  что угодно, сделаю. Только - с
ним", - ожесточенно думал Майя.
  Они  стояли  теперь  на  вершине горы. И
Мелькор сказал молодому Майя:
  - Смотри.
  Сначала  тот не видел ничего, кроме при-
вычной  темноты. А потом рванулось над го-
ловой  ослепительным светом - сияющее, ог-
ненное, раскаленное... Майя тихо вскрикнул
и прикрыл глаза рукой:
  - Свет... откуда? Что это?
  - Солнце.
  - Это сотворил - ты?
  -  Нет.  Оно  было  раньше, прежде Арды.
Смотри.
  И  Майя  смотрел,  и видел, как огненный
шар,  темнея  - словно остывал кипящий ме-
талл,  скрылся  за горизонтом. И наступила
тьма,  но  теперь  Майя видел в ней свет -
искры, мерцающие холодным светом капли.
  - Что это?
  -  Звезды.  Такие же солнца, как то, что
видел  ты.  Только они очень далеко. Там -
иные миры...
  - Их тоже создал Единый? Как и Арду?
  -  Нет.  Они  были  и  до Эру; и он - не
единственный творец, хотя всеми силами пы-
тается забыть об этом. Его имя - Эру - из-
начально  значит  "пламя";  но он называет
себя Единым и пытается заставить остальных
верить в это.
  Молодой  Майя,  наверно,  испугался  бы,
скажи  это  кто-то  другой, не Мелькор. Но
сейчас страха не было: он верил Мелькору и
восхищался  его  гордой  решимостью и муд-
ростью.
  "Он  воистину  бесстрашен.  И воистину -
могущественнейший  из Айнур. Недаром Валар
так боятся его."
  Вала  взглянул на молодого Майя, и глаза
его сияли, как звезды:
  -  Но почему же я раньше не видел этого?
- спросил Майя.
  -  Не только ты. Другие тоже - до време-
ни.  Только  смотрят, не видя. Воля Эру. Я
рад, что тебе они не смогли закрыть глаза.
  И,  положив руку на плечо Майя, так ска-
зал Мелькор:
  -  Ты  будешь моим учеником. Я давно ре-
шил. Еще когда увидел творение рук твоих.
  Он  вздохнул  и  прибавил  с  непонятной
грустью:
  -  И  все-таки  первым  ты сделал - кли-
нок...
  - Повелитель... - выдохнул Майя.
  -  Отныне  имя тебе - Гортхауэр. Нет, не
"ненавистный":  в  разных языках одни и те
же имена означают разное. В том языке, что
берет  начало  из Тьмы, это имя означает -
Владеющий Силой Пламени.
  И улыбнулся светло и спокойно:
  -  Многому еще придется учить тебя, Майя
Гортхауэр...