01 октября 1994

***** ЧЁРТОВА ДЮЖИНА НЕУДОБНЫХ ВОПРОСОВ ИГОРЮ ВСЕВОЛОДОВИЧУ **** 
***** МОЖЕЙКО (КИРУ БУЛЫЧЕВУ), ЧЛЕНУ ЖЮРИ ПРЕМИИ "СТРАННИК" **** 

   Дорогие Андрей и Сергей!
   Вы хотите, чтобы я ответил на самом деле или вежливо?
   Я отвечу как сам всё понимаю, то есть невежливо, а вы делайте
те купюры, которые  сочтёте  нужными для того, чтобы не нарушить
образа вашего знакомого дедушки.
   Журнал  сам по себе нужен и вашу деятельность я ценю. Хотя от
номера сильно веяло провинциальностью - не географической,а пси-
хологической.Это журнал-тусовка,журнал-разборка,а не журнал-раз-
мышление.Места для обобщения нету - все спешат побалзать.От это-
го глупеют даже такие умные люди,как Боря Штерн или Миша Успенс-
кий. Это неизбежно.Ввязываясь в разборку,начинаю заранее глупеть 
и я.
   Честно говоря, я не понимаю разницы между премиями, о которых
вы пишете в своем журнале. Я всё думал, что есть какая-то одна с
плавучим  названием, которую на паях сделали издательство "Терра
Фантастика" и окружение  Бориса Стругацкого, чтобы получить себе 
по премии. С самого начала для меня все это звучало стыдно.Но я,
как человек глубоко почитающий Бориса Стругацкого, не мог переу-
бедить  его в том, что участие в жюри аморально. Даже наверное в
самом антиутопическом романе не придумаешь премии, которую члены
жюри присуждают друг дружке.Но Борис и вы затоптали меня ногами,
утверждая,что в Питере соберутся агнцы,вершины чистоты и альтру-
изма. Кроме  того, я не имел возможности прочесть то, что должен
был судить. О чем и сказал Борису, надеясь, что он меня пожалеет
и отпустит мою душу на покаяние. Борис не пожалел и оставил меня
в членах жюри, так как нужен  был  какой-то московский писатель,
и вся эта история не превращалась бы в абсолютный междусобойчик.
Когда  же  я пытался в телефонных разговорах уверять, что помимо
заранее покорных членов жюри в России есть другие писатели, Чер-
тков доказывал мне, что их  достать невозможно и т.д. Дальнейшее 
моё участие в этой истории было бы совсем уж непристойным. Пред-
ставляете, приехал я в Питер,хожу по кулуарам и мне вслед разум-
ные люди говорят: "Это один из членов жюри,которые съехались сю-
да выгрызать себе по премии". Ну выгрызли, и слава Богу. 
   Теперь еще замечания (по пунктам, которые вы мне прислали).
   7. Кто будет в жюри, тот и получит премию, при условии,что он
примет участие в решающем заседании.
   8. Сам по себе пункт тусовочный. На уровне пионерских размыш-
лений: а если  наша  пионервожатая любит мальчиков-блондинов, то
значит ли это, что брюнетов больше в лагерь брать не будут?
   То же касается и пункта 9. А ты не тусуйся,ты плюнь на трепо-
тню и пиши, что хочешь. Неужели не обойдешься без премии,которую
придумали не для тебя?
   На пункт 10 я уже ответил. Нужен был дополнительный шкаф, вот
и сдвинули.
   Пункт 11 я тоже уже объяснил - нельзя приезжать было, если ты
себя  хоть  чуточку уважаешь. Нельзя участвовать в мероприятиях,
имеющих некий этически сомнительный оттенок. Ах, как вы боролись
в свое время с аморальной "Молодой гвардией"!
   Пункт 12 также  исходит из всего, что я сказал - издательство
платило за  пряники  не  бескорыстно. Ему понадобилась медаль на
шею "За усердие". Я клевещу? Ответ  на  это  заключается в вашем
вопросе.
   Пункт 13. Не имею чести знать  гиганта отечественной мысли по
имени  Флейшман. Наверное, это  какая-то ваша местная тусовочная
фигура? Простите, виноват.
   Последнее,что я хочу сказать,касается пункта 2 вашего вопрос-
ника.
   Книгу  Каца (и  как  мне стало известно - Арбитмана) я прочел
только на днях. Раньше не попадалась. Я знаю,что Арбитман по ка-
ким-то своим причинам меня не любит. Это его дело. Я его тоже не
люблю. Это моё дело. Но если бы я знал в то время,когда мне поз-
вонил  Борис Стругацкий  и пригласил  в жюри, что в этой тусовке
будет  участвовать  Арбитман-Кац, я  бы  вообще разговаривать не
стал. Как известно, я лишён чувства юмора, и мне книга  Каца  не
кажется смешной,а кажется бездарной. По той же причине я полагаю
её оскорбительной для меня  и выходящей за пределы порядочности.
И не в том даже дело, что в книге под собственными именами обос-
раны лишь  два писателя (Владимир Щербаков и я), но дело в одной
хорошо известной Арбитману детали,которая среди порядочных людей
недопустима: я умирал от инфаркта, но пока что отложил это дело.
Арбитман же написал, что я умер от инфаркта, и указал правильную 
дату моей болезни. Если  вам и тем, кто давал премии книге Каца,
это  кажется  смешным, то тогда у меня совсем другое отношение к
юмору. Мне надоело отвечать на телефонные звонки (и я не шучу),в
которых люди, видевшие книгу Арбитмана и которые знают мою фами-
лию  по  моим книгам, звонят мне домой и выражают соболезнование
моим близким. Это мне тоже не смешно.
   Что  же касается моего дальнейшего участия в каких-либо жюри,
или разрешения выдвигать на премии какие бы то ни было мои рабо-
ты, то я категорически заявляю, что не согласен,не буду,не учас-
твую, не состою и не являюсь.
   Извините за невежливость.
               Ваш Игорь Можейко. Москва 20 сентября, 1994 года