37
Вероломная пара
В июле 1993 года Intel отмечала свой четвертьвековой юбилей. Пожалуй, никогда фортуна не была столь благосклонна к компании, как накануне ее двадцать пятой годовщины. Товарооборот в 1992 году приблизился к 6 млрд. дол.; прибыль впервые достигла 1 млрд. дол. В декабре совет директоров принял решение о выплате первых в истории Intel дивидендов — по 10 центов за акцию при прибыли в 4,97 дол. в пересчете на одну акцию. "Мы считаем, что компания достигла такого положения, когда мы можем вернуть небольшой процент нашей прибыли непосредственно акционерам и при этом покрыть наши потребности в капиталах,— писали Энди Гроув и Гордон Мур в годовом отчете.— Наши акционеры смогут получить доход, не продавая акций. Таким образом мы надеемся увеличить долю долгосрочных инвесторов среди владельцев акций Intel".
Увеличить прибыльность компании в 1992 году помогла пара новых технических идей. Одна из них, названная "дублированием часов", представляла собой систему изменений внутренностей микропроцессора, что позволяло ему выполнять многие внутренние операции, продолжая взаимодействовать с остальными устройствами компьютера с нормальной скоростью. Производители ПК получили возможность путем простой замены в компьютере чипа повысить производительность до 70%, не затрачивая время и средства на изменение проекта машины. Для производителя это новшество означало более быстрое внедрение продуктов и снижение стоимости разработки, для Intel — возможность довести новый чип до потребителя за недели, а не за месяцы после начала производства процессора.
Второй новинкой являлся процессор OverDrive. Здесь идея состояла в том, чтобы производитель поставлял компьютеры с пустыми гнездами на материнской плате, предназначенными для процессора и других ключевых компонентов. При появлении более быстрого процессора потребитель мог приобрести его как запчасть в магазине и установить в материнской плате, произведя модернизацию столь же быстро, как замену дисковода.
Производителю идея OverDrive помогала убедить клиента совершить покупку сразу, а не ждать полгода, когда появится что-нибудь более передовое. A Intel получала возможность продавать для каждого компьютера второй процессор и тем самым увеличивать долю товарооборота индустрии ПК, доходы от которой поступали непосредственно в ее карман.
Примечательно, что обе эти идеи представляли новую тенденцию в стратегическом мышлении Intel. Компания больше не хотела рассматривать компьютерный бизнес как пирог определенной величины, где кусок Intel зависит от приливов и отливов товарооборота ПК. Она начала осознавать, что стала достаточно мошной, чтобы влиять на сам размер пирога. Дополнительные прибыли, которые можно было получить, увеличив размер пирога при помоши технологии "дублирования часов" или процессоров типа OverDrive, в перспективе могли стать для Intel более важными, чем простое расширение доли рынка за счет AMD или других производителей чипов х86.
Несмотря на это, Intel продолжала активизировать борьбу против конкурентов. Одним из ее новых орудий стали капиталовложения. Чипы 386 и 486 оказались поистине "дойными коровами": в 1992 году Intel смогла позволить себе истратить 2 млрд. дол. на новые производственные мощности и научные исследования и разработки, а также спланировать расходы на предстоящий юбилейный год в размере 2,5 млрд. дол. Наряду с двумя новыми заводами, готовящимися -к открытию в Ирландии и Санта-Кларе, это было самым крупным вложением капитала в полупроводниковой промышленности. Intel стала единственной компанией, которая могла реально претендовать на удовлетворение спроса на процессоры мировой компьютерной индустрии. Строительство новых цехов обходилось столь дорого, что даже самой лучшей разработке процессора другой компании было бы трудно выйти на рынок просто из-за недостатка свободных производственных мощностей.
В целях укрепления своего производственного преимущества Intel начала предъявлять иски за нарушение патента предприятиям, принадлежащим таким компаниям, как Hewlett-Packard или SGS Thomson, и производящим микропроцессоры для более мелких конкурентов. В индустрии было принято считать, что, если продукт изготовлен на предприятии, имеющем право на использование технологий Intel, права Intel "исчерпывались" лицензионными платежами, получаемыми от владельца предприятия. Однако Том Данлэп утверждал, что лицензии, выданные HP и SGS, являлись частью более широких соглашений об обмене патентами, заключенных между Intel и такими же мощными компаниями, обладавшими собственными технологиями. Мелкие же компании работают за счет лицензий предприятий, несмотря на то что у них нет технологий, которые они могли бы предложить Intel взамен ее патентов. Аргумент Данлэпа состоял в том, что, поскольку предприятия фактически только "печатают" на пластинах схемы, разработанные крохотными фирмами вроде Cyrix, они не могут претендовать на самостоятельное выполнение проектных работ.
В конце концов суды не приняли сторону Intel, посчитав, что она должна была с самого начала не разрешать предприятиям использовать лицензии на патенты Intel для производства чипов для других компаний, однако не сделала этого. Между тем судебные тяжбы являлись хорошим вложением средств для Intel. Если бы компания выиграла, то новички в полупроводниковой промышленности никогда не смогли бы стать ее серьезными конкурентами, не вложив миллиарды долларов в развитие собственного производства и изобретение собственных технологических процессов. Если бы проиграла... Что ж, задержка и замешательство среди конкурентов Intel стоили нескольких миллионов долларов, а Том Данлэп был не из тех, кто отказывается от азартной игры.
Другим оружием против конкуренции явилось ускорение темпов внедрения новых продуктов. Для извлечения максимальной выгоды из передового процессора Pentium, который должен был последовать за 486-м, Intel необходимо было сделать две веши: обеспечить, чтобы информация о новом процессоре, которая могла быть полезна конкурентам, хранилась в секрете почти до самого его выпуска, и добиться, чтобы Pentium как можно быстрее стал технологическим стандартом индустрии вместо 486-го. "Существует только два вида компаний,— писал Энди Гроув в годовом отчете компании.— Быстрые и мертвые".
Альберт Мю являлся типичным представителем нового поколения инженеров Intel начала 90-х годов. Уроженец Тайваня, он, отслужив в армии и окончив Университет Тайпея, эмигрировал в США, где, проучившись полтора года в Техасском университете в Остине, получил диплом магистра. Ему было тридцать два года, он был застенчив, недавно женился и еще не совсем свободно владел английским языком. Но он был блестящим разработчиком схем. Сразу после окончания университета Мю поступил на работу в AMD, а затем перешел в IDT, где ему пообещали интересную работу по разработке нового мощного чипа статической оперативной памяти (RAM). Но IDT оказалась не по силам эта работа; Мю обнаружил, что культуре компании недоставало сотрудничества, он чувствовал, что ее инженеры не желают делиться друг с другом идеями. Поэтому сотруднику Intel, занимавшемуся наймом и позвонившему молодому инженеру в конце 1989 года, не пришлось долго уговаривать Мю прийти на собеседование по поводу новой работы в лидирующей компании, производящей микропроцессоры.
После пары встреч, проходивших в обеденное время, Мю согласился. Он уволился из IDT и присоединился к команде из сотни инженеров, занимавшихся разработкой процессора Pentium. Это была исполинская команда для исполинского продукта. Состоящий более чем из трех миллионов транзисторов, Pentium был намного сложнее любого процессора, когда-либо созданного Intel. Кроме того, он должен был стать самым быстрым и выполнять 100 млн. операций в секунду (MIPS), т.е. в двадцать раз больше, чем 286-й. В соответствии с принятым в Intel принципом разбиения работы на небольшие фрагменты Мю отвечал за разработку крошечной части процессора — блока ввода/вывода.
Первая оценка работы Мю была отличной. Однако к 1991 году его начало охватывать беспокойство. Хотя Мю прожил в Силиконовой Долине всего лишь несколько лет, он понял: для того чтобы инженеру с действительно высокими амбициями сделать успешную карьеру, необходимо открыть новый бизнес. Вместе с коллегой по Intel также тайваньского происхождения Фрэнком Ченом Мю начал подготовку бизнес-плана компании, которая производила бы модули из нескольких чипов. К сожалению, Мю забыл, как важна осторожность для начинающей компании. Однажды в воскресенье он пригласил к себе домой коллегу-приятеля, ничего не знавшего о его планах, и случайно оставил на виду в гостиной свой бизнес-план.
В следующий вторник отсек Мю посетил неожиданный визитер — Винод Дхам, инженер индийского происхождения, являвшийся "царем" всего проекта Pentium и вице-президентом компании. Дхам, которого сопровождали двое незнакомых Мю людей, потребовал, чтобы он оставил свое рабочее место и прошел с ними в комнату для конференций. Как только дверь за ними закрылась, Мю подвергся жесткому допросу относительно его планов. Дхам хотел знать мельчайшие подробности дела, которое собирались открыть Мю и Чен. Когда Мю попытался объясниться, Дхам дал понять, что не верит ни одному его слову. Он обвинил инженера в том, что тот вместе с Ченом планировал перейти в AMD, прихватив с собой основные секреты проекта Pentium.
"Intel может запросто засадить тебя в тюрьму",— заявил он молодому тайваньскому инженеру. Под давлением угроз со стороны Дхама и представителей отдела безопасности и кадрового отдела, которыми оказались двое других участников беседы, Мю согласился на обыск в собственном доме. После тридцати минут пристрастного допроса, в ходе которого Мю тщетно пытался убедить Дхама, что его планы нового бизнеса не связаны с Intel, Мю приказали отвезти одного сотрудника безопасности к себе домой; второй следовал за ними на другой машине. Сотрудник отдела безопасности тщательно обыскал весь дом, просмотрев не только бизнес-план и документы, на которых он основывался, но и годовые отчеты открытых акционерных компаний, которые Мю приобрел для того, чтобы проследить за вложениями капиталов на рынке акций. Мю пытался протестовать, но сотрудник безопасности сказал ему, что в случае отказа от обыска он может быть арестован полицией и ФБР и заключен в тюрьму.
Сотрудник безопасности в присутствии жены Мю и находившегося у них в гостях друга подверг Мю допросу и обыску. Когда суровое испытание закончилось, сотрудник безопасности конфисковал две сотни страниц документов, помеченных "Intel конфиденциально", которые Мю выписал из офиса для работы над проектом Pentium дома по вечерам и в выходные, и уехал на машине своего коллеги с тремя коробками материалов.
Следующие два дня Мю, временно отстраненный от работы, провел дома, находясь в состоянии тоски и неопределенности. Он знал только, что Фрэнк Чен подвергся такому же допросу и обыску. Затем позвонили из Intel: его вызывали в Санта-Клару. Встреча, назначенная на 11.00, была короткой и деловой. Представитель кадрового отдела компании сообщил Мю, что он уволен и предложил ему подписать несколько бумаг. Мю не стал этого делать; в ответ компания отказалась вернуть ему личные вещи, находившиеся в его рабочем столе. Получив в конце месяца чек, он обнаружил, что Intel перестала начислять ему жалованье со дня обыска.
Через неделю после увольнения из Intel шок Мю сменился гневом. Разговаривая с Ченом, он пришел к выводу, что его увольнение незаконно, а угрозы с целью добиться его согласия на обыск в доме были ложными. Позднее они подали иск против Intel за вторжение в частные владения, но вскоре потеряли доверие к нанятому ими адвокату, почувствовав, что тот действует не в их интересах. Дело было прекращено. Сейчас они оба работают в компании Hal Computer Systems, базирующейся в Силиконовой Долине и принадлежащей Fujitsu.
Оглядываясь назад, Мю относит то, что с ним случилось, скорее к внутренней политике, чем к разуму. Вин Дхам, глава всего проекта Pentium, очень хотел отличиться. Он уже организовал перевод своего соперника Пата Гелсинджера в Орегон, где велись работы над планами создания нового поколения чипов — процессоров 686. "Я уверен, Вин Дхам [считал], что его положение не слишком устойчиво, потому что Intel начала работу над 686-м в Орегоне. Узнав о нашем деле, он подумал, что мы собираемся уйти к конкурентам. Вместо того чтобы как следует все обдумать, он поспешил ввязаться в это дело. Потом он понял, что совершил ошибку, но было слишком поздно. По существу, ему нужно было защитить себя".
"Если бы мы захотели продать информацию [о Pentium] AMD или какому-либо [другому] конкуренту, Вин Дхам счел бы это очень полезным для собственной карьеры,— размышляет Мю.— [Он мог] показать руководителям Intel, что нашел шпиона из AMD [и], к примеру, остановил утечку информации к конкуренту". Но Мю убежден в одном. "Вин — очень расчетливый человек... И того, кто становится на его пути, ждут большие неприятности".
Компьютерная индустрия ожидала появления процессора Pentium со смешанными чувствами. С одной стороны, имело место удивление, что стандарт 8086, последним выражением которого являлся Pentium, смог просуществовать так долго. Прошло пятнадцать лет с того дня, когда первые чипы 8086, представлявшие собой временный вариант, призванный удержать потребителей в стане Intel до появления нового стандарта, поразили рынок. С тех пор производительность микропроцессоров выросла в пятьсот раз, и стандарт х86 со всем его багажом стал техническим неудобством. Насколько стандарт х86 усложнял работу команды Pentium, можно увидеть, сравнив устройство этих процессоров с искусными разработками, свободными от таких ограничений. Новое поколение чипов RISC было проще чипов Intel по архитектуре, они разрабатывались быстрее и легче, имели меньшие размеры, более высокую производительность и значительно более низкую цену. Однако с 1978 года Intel блестяще играла свою партию. С каждым годом рос объем пакетов программ, доступных для стандарта х86, а вместе с ним и разрыв в цене и производительности, который требовался конкурирующим архитектурам для смещения Intel с ее трона.
В начале 90-х в головоломке появился новый элемент. Операционная система Windows NT, казалось, давала Microsoft еще один шанс устранить конкурирующие операционные системы, которые не позволяли ей выйти на компьютерную обработку класса high-end и форсировать перераспределение пирога в индустрии ПК. Если бы Microsoft удалось поставить полностью переносимую операционную систему и убедить рынок принять ее, Intel могла бы стать просто одним из поставщиков процессоров, конкурирующим на равных условиях по цене и производительности. Имелось несколько чипов класса high-end, с которыми Microsoft вряд ли бы стала работать. Одним из них был PowerPC, рожденный альянсом IBM и Apple; другим — SPARC компании Sun, поскольку операционная система той же компании Solaris являлась конкурентом Microsoft. Но Гейтс готов был предложить Windows NT для процессора MIPS 4000 компании Silicon Graphics или для Alpha компании Digital Equipment.
NT должна была появиться почти одновременно с Pentium. Но Intel повезло. Ее неспособность остановить продажу клонов 386-х корпорацией AMD ускорила снижение цен на процессор 386. Только в первом квартале 1992 года AMD выпустила два миллиона устройств, что составило 40% рынка. Поэтому производители ПК стали меньше ощущать "налог", который они платили Intel за архитектуру х86, поддерживая ее высокие прибыли за счет собственного кармана. Intel удалось также сбить с толку технические дебаты в индустрии относительно сравнения преимуществ чипов RISC и ее собственных устройств CISC (complex instruction set computing — вычисления со сложным набором инструкций.— Прим. пер.). Постоянно ссылаясь на функции, аналогичные RISC, в процессорах 486 и Pentium, Intel убедила многих потенциальных покупателей RISC, что практически все из того, что предлагают ее конкуренты, она и сама сможет предложить всего через несколько месяцев.
С приближением срока выпуска Pentium волнение в индустрии начало нарастать. Опыт говорил производителям ПК: первым, кто решится принять новый продукт, приходится платить завышенную цену за возможность заполучить его в свои руки. Поставщики, которые быстрее удовлетворят этот спрос, смогут неплохо заработать. С каждым новым поколением процессоров индустрия ПК росла и ставки повышались. Темп изменений также вырос. Для завоевания 25%-ной доли рынка х86 процессору 386 потребовалось четыре с половиной года, а 486-му — только три с половиной. Все понимали, что теперь, когда Intel нацелена на скорейшее установление господства своего нового процессора Pentium, ему на это понадобится еще меньше времени.
С тех пор как IBM утратила контроль над индустрией ПК, в этой сфере образовалось три яруса. Первый составляли такие фирмы, как Compaq, Dell и сама IBM. Каждая из них, прежде чем выпустить свои машины, занималась серьезными технологическими разработками, ища пути обеспечения наилучшей возможной производительности различных внутренних компонентов. Затем шли Gateway 2000, Packard Bell и Acer — крупные компании, имевшие доступ на международный рынок и солидное руководство, но практически ничего не предпринимавшие для создания новых технологий ПК. В третьей категории находились безвестные предприятия, собирающие компьютеры из компонентов практически при помощи отвертки. Эти фирмы полагались на другие компании, объединявшие сотни компонентов компьютера в дюжину более крупных модулей. Среди производителей модулей особое место занимали разработчики материнских плат, на которых размещались процессор и другие ключевые компоненты компьютера. Именно от материнской платы зависел успех или неуспех внедрения нового процессора. Но производители материнских плат, начиная с горстки американских компаний с капиталом в 50 млн. дол. и кончая сотнями мелких тайваньских фирм, имели не так много возможностей. Те, кто не успевал выпустить дешевую и высокопроизводительную плату в течение нескольких недель или месяцев после получения чипов нового поколения от Intel, упускали самый жирный кусок из жизненного цикла продукта.
Самым поразительным партнерством в индустрии за последние годы было партнерство компании Micronics, производящей материнские платы, из Фримонта, расположенного на восточной стороне залива Сан-Франциско, и Gateway 2000 из Норт-Сиу-Сити в Южной Дакоте. Gateway, основанная сыном фермера, являла собой практически образец новой компьютерной индустрии. Сама она не выпускала никаких устройств, а выискивала самые лучшие и недорогие компоненты новых ПК, продаваемые по почтовым заказам, бланки которых помещались на обратной стороне эксцентричной доморощенной рекламы в компьютерной прессе. Gateway собирала ПК в огромном ангаре, стоящем посреди пшеничных полей. Секрет ее преимущества перед конкурентами заключался в "списке материалов". Каждый поставщик должен был предоставить Gateway список материалов с точным указанием себестоимости его компонентов, накладных расходов и запрашиваемой прибыли. Затем Gateway сбивала цену, оставляя только разумную прибыльность, и эта экономия передавалась и конечному потребителю.
Только один поставщик не предоставлял Gateway списков материалов. Micronics поставляла Gateway материнские платы практически с первого дня ее создания, и отличная работа ее плат позволила Gateway получить ряд призов от крупнейших журналов, которые сделали имя начинающей компании и помогали ей оставаться на виду у потребителей. Поскольку Gateway не была представлена на прилавках компьютерных магазинов, эти призы являлись для нее жизненно важными, повышая доверие к ее рекламе в прессе. Micronics была главным поставщиком Gateway, a Gateway — основным и самым верным потребителем Micronics, обеспечивавшим более половины товарооборота производителя материнских плат.
Однако в июле 1993 года произошло нечто странное. Роберту Ганну, руководителю отдела сбыта Micronics, неожиданно позвонили из Gateway и попросили поставить к двадцать восьмому числу в Южную Дакоту образцы материнских плат для нового чипа Pentium. Ганн стал возражать, поскольку Micronics сама только что получила первые образцы Pentium от Intel. Компания при всем своем желании не могла закончить разработку и испытания так быстро, чтобы к концу месяца образцы материнских плат оказались у Gateway. В результате переговоров было решено, что Micronics поставит образцы плат к 17 августа. Положив трубку, Ганн начал размышлять, что случилось с Gateway. "Они достаточно давно занимаются этим бизнесом и знают, что мы не можем поставлять платы так скоро. Это физически невозможно. Тогда почему они просят? Что происходит?"
В последующие недели Micronics нещадно эксплуатировала своих инженеров, чтобы уложиться в срок, установленный Gateway. Команды разработчиков работали посменно круглые сутки, и компании удалось отправить образцы материнских плат за несколько дней до согласованной даты. Однако Gateway, казалось, не оценила этого. Хотя ее и впечатлила скорость работы Micronics, ребята из Норт-Сиу-Сити устроили такой ожесточенный торг вокруг цены, какого ранее никогда не бывало. Micronics просила за платы 320 дол.; Gateway требовала показать список материалов. Когда Micronics отказалась, оскорбленная тем, что Gateway поступает в ней, как с рядовым поставщиком, а не с долгосрочным партнером, каковым она себя считала, Gateway применила другую тактику, потребовав от Micronics уложиться в 260 дол.
К концу месяца туман рассеялся. Ганн и его коллеги узнали, что конкурентом, которого они должны были победить за счет цены, является сама Intel и причина, по которой Gateway требовала образцы плат гораздо быстрее, чем обычно, заключалась в том, что Intel обещала к 28 июля прислать Gateway собственные образцы плат. Но хуже всего оказалось то, что Тэд Уэйтт, тридцатилетний президент Gateway, вообще не был больше заинтересован в покупке плат для Pentium у Micronics — ни по какой цене. Он предполагал, что у Intel со временем будет недоставать производственных мощностей для выпуска Pentium, и считал, что наилучший способ для Gateway добиться получения нужных ей чипов при их дефиците состоит в демонстрации лояльности путем приобретения материнских плат у Intel.
Поскольку больше половины объема сбыта компании приходилось на Gateway, заключение контракта для Micronics стало практически вопросом жизни и смерти. Стив Китроссер, президент компании, в последующие недели дважды летал в Южную Дакоту. И не только он, но и Ганн, и Лэрри Барбер, вице-президент Micronics по сбыту. Они общались с руководителями Gateway на всех уровнях.
"Мы беседовали с инженерами, чтобы убедиться, что никакой разницы с инженерной точки зрения не было,— вспоминает Ганн,— общались с ответственными за закупки, выясняя, нет ли разницы в цене. Ее не было. Мы также вели переговоры с главным операционным директором Gateway Риком Шнайдером, чтобы узнать, не идет ли речь о каких-то операционных вопросах".
Наконец,, команда Micronics со всей мощью взялась за самого Уэйтта. "Мы пытались доказать ему, что сможем догнать или даже обойти Intel по срокам внедрения ее плат. Мы в состоянии конкурировать с ней по ценам и гарантируем, что наша плата будет работать лучше, чем их...". Но ничто не помогало. Intel ничем не угрожала Gateway в случае отказа от покупки плат для Pentium, но явно сумела повести политику кнута и пряника так, что устоять было невозможно.
Больше всего Micronics раздражало то, что подразделение Intel, занимавшееся производством материнских плат в Хилсборо в Орегоне, находилось явно в более выгодном положении, чем Micronics. Дело даже не в том, что потребители будут считать, что покупка материнских плат напрямую у Intel даст им благоприятный статус при будущем дефиците чипов. Гораздо хуже то, что предприятие в Хилсборо будет владеть информацией об ошибках в процессоре и изменениях в разработке. Даже при более быстрой и искусной работе Micronics было бы нелегко угнаться за Intel.
Поэтому Китроссер и его заместители решили сменить тактику. Они организовали встречу с Эрлом Уэтстоуном, вице-президентом Intel, директором по сбыту и маркетингу в Соединенных Штатах. Когда Уэтстоун прибыл в офис Micronics во Фримонте, для начала представители компании напомнили ему, что Micronics ежегодно закупала у Intel устройств на 40 млн. дол. Они также объяснили ему, что основной потребитель продукции компании только что решил переключиться на платы, производимые в Хилсборо, и пожаловались, что Intel ставит Micronics в неблагоприятное положение, передавая в Хилсборо техническую информацию, которая позволяет собственному подразделению разрабатывать продукт быстрее, чем сторонней компании. Никаких угроз юридического характера не последовало. но Micronips дала понять, что консультировалась с внештатным юристом и считает, что Intel действовала не по правилам конкуренции.
Когда его спросили, что он может предложить для разрешения проблемы, Уэтстоун пообещал помочь Micronics найти других покупателей для ее плат взамен Gateway. Следуя указаниям Уэтстоуна, Ганн организовал отправку нескольких спецификаций плат для Pentium, производимых Micronics, в Intel для передачи ее торговым агентам. Идея состояла в том, что, когда Хилсборо распродаст все платы, которые позволяют произвести его мощности, у Intel останется еще много чипов Pentium для продажи, и потребители, которые захотят приобрести процессоры, уже установленные в материнских платах, плавно перейдут к Micronics.
Тем временем Micronics предстояло решить, какую информацию дать на фондовом рынке. Желая сохранить взаимоотношения, Уэйтт пообещал, что Gateway удвоит объем закупок плат для процессоров 486 в последнем квартале 1993 года. Это означало, что Micronics может с триумфом доложить об увеличении своих продаж Gateway, предупредив Уолл-стрит в середине декабря, что в первом квартале 1994 года ожидается спад в связи с задержкой внедрения Pentium и более низким, чем ожидалось, спросом. Когда этот момент настал, ущерб, понесенный Micronics, оказался смягчен тем, что первой конфигурацией Pentium на рынке стал 5-вольтный процессор с частотой 60 МГц, производительность которого была незначительно выше, чем у самых быстрых образцов чипа 486, которые Intel представляла в то время. К тому моменту, когда новая, менее энергоемкая, версия (3,3 В) появилась на рынке, Micronics в достаточной степени восстановила свое положение, чтобы собрать множество важных призов от журналов, включая верхние позиции за самые быстродействующие блоки с процессорами Pentium 90 и 100 МГц. Но Micronics больше не продала Gateway ни одной платы Pentium и никогда больше не покупала процессоры у Intel. Поскольку Intel теперь не предлагала существенных скидок при приобретении больших партий, Micronics не имело смысла рисковать, покупая десятки тысяч процессоров Intel, которые могут внезапно обесцениться на 20% и более, если Intel проведет снижение цен. Вместо этого клиенты компании покупали платы напрямую у Intel, a Intel отправляла их в Micronics для сборки.
Неожиданное вступление Intel в сферу производства материнских плат привело гораздо к большим бедам в Тайване, чем во Фримонте. Произведя в 1993 году менее миллиона плат, в 1994-м Intel продала уже 2 млн., и от 10 до 12 млн. в 1995-м. К концу 1995 года, когда Intel поговаривала об отгрузке в 1996 году от 20 до 25 млн. плат, 280 из 300 тайваньских производителей материнских плат перестали существовать. С одной стороны, целью этой инициативы было внедрение в новый дочерний бизнес. Кроме того, производя миллионы материнских плат и продавая их с невысокой наценкой, Intel могла добиться снижения наценок и у других производителей, что способствовало повышению прибыльности ее собственных процессоров.
Но главным вопросом являлось вытеснение старого стандарта новым. Производя собственные материнские платы, Intel могла ускорить установку новых процессоров Pentium производителями компьютеров по всему миру. Тем самым снижалось конкурентное преимущество таких компаний, как Compaq и IBM, которые производили собственные платы и обычно выходили на рынок раньше более мелких игроков, получая в первые месяцы высокие прибыли. Но и для Intel это было важно. В то время как чипу 386 потребовалось четыре с половиной года, чтобы завоевать 25% рынка х86, а 486 — три с половиной года, процессору Pentium для достижения этой отметки хватило полутора лет. Столь быстрое внедрение нового процессора добавило в копилку Intel несколько сотен миллионов долларов. И если часть этих долларов поступала за счет таких компаний, как Micronics, разве можно обвинять в этом Intel?
