Акционерная компания
Через пятнадцать лет после создания Intel Энди Гроув опубликовал книгу под названием "High-Output Management" ("Высокоэффективный менеджмент'), в которой поделился многими из тех уроков, которые он получил, работая в компании.
Книга начиналась главой "Основы производства: подача завтрака". Гроув ставит перед читателями простую проблему, с которой он столкнулся во время работы официантом сразу после приезда в Америку. "Ваша задача,— пишет он,— подать завтрак, состоящий из яйца всмятку, тоста с маслом и кофе. От вас требуется приготовить и подать все три блюда одновременно, причем каждое должно быть свежим и горячим". На нескольких страницах Гроув углубляется в сложности производственного менеджмента, используя в качестве примера фабрику, производящую завтраки. Постоянно работающие машины для варки яиц, задержки с приготовление тостов, проблемы с испорченными продуктами и грубым персоналом — множеством таких вопросов ему пришлось заниматься, прежде чем хозяин заведения "Лучшие завтраки у Энди" научился подавать горячие блюда по привлекательной цене.
"Помните,— пишет ветеран Intel,— что в этой и других подобных ситуациях всегда есть правильное решение. Оно определяет оптимальное время подачи и наилучшее качество продукта по минимальной цене. Чтобы найти это решение, надо выработать ясное понимание связей между различными факторами (рабочей силой, производственными мощностями и товарами, имеющимися в наличии) и свести это понимание к количественным соотношениям".
Далеко не все, кто занимался ресторанным бизнесом, может с уверенностью выявить связь между числом нанятых на работу официантов, количеством тостов, которые готовят тостеры в минуту, и количеством яиц в холодильнике в конце дня. Но бизнес производства чипов, где процесс создания продукта состоит из десятка ступеней, задействовано множество
людей с различными уровнями знаний и все время появляются новые производственные процессы и оборудование, еще сложнее. Здесь работа по "сведению понимания к количественным соотношениям" является неимоверно трудной.
Решимость Гроува следовать этому анализу привела к тому, что первый год производства в Intel был крайне напряженным. Будучи теоретиком, Гроув не хотел даже думать о методе проб и ошибок в производстве, который, по его мнению, характерен для всей остальной индустрии. Вместо этого он намеревался представить производственные линии Intel в виде системы уравнений, похожих на те, которые он опубликовал в своей книге "Физика и технология полупроводниковых устройств" (Physics and Technology of Semiconductor Devices). Для этого нужны были факты — огромное количество постоянно выдаваемой статистики.
Но это был 1971, а Не 1991 год. Не было сети внутри компании, не было программ для электронных таблиц — не было даже настольных компьютеров. Статистику, необходимую Гроуву, надо было собирать и фиксировать в основном вручную, а у людей и так было предостаточно повседневных проблем на производстве. Большинство инженеров Intel считали за счастье, если им удавалось добраться домой до полуночи и увидеть свою семью. Неудивительно, что это приводило к стрессам.
Производство чипа 1101, первого продукта Intel по технологии кремниевого затвора, было довольно трудным. "Мы остановились на этой новой технологии... потому что осознали ее выдающиеся характеристики, хотя никто не пользовался такими технологиями в то время,— рассказывал впоследствии Лес Вадаж.— А эта чертова штука не работала! Неделю за неделей мы пропускали пластины через линию с нулевым результатом! Мы уже начали всерьез сомневаться в правильности выбранного нами направления. Но за свою настойчивость мы были вознаграждены".
Проблемы, связанные с чипом 1103, были другого порядка. Гроув, который допускал возможность недосыпать неделями, пытаясь подготовить устройство к массовому производству, вспоминает об этом как о чем-то "столь же несерьезном, как выпускные экзамены в колледже".
"Дважды в день я ходил на производственную линию и поштучно пересчитывал количество 1103-х, так как дата запуска приближалась,— рассказывает один инженер,— Мы знали все годные устройства по именам".
Другие начинали почти ненавидеть бесконечные замеры и крошечные изменения, которые приходилось вносить как в чертеж чипа, так и в процесс его производства, пытаясь получить разумный выход продукции. Искренне ненавидя злосчастный 1103-й, работу по его внедрению в массовое производство они называли "полировкой дерьма".
Люди, трудившиеся на производственных линиях за почасовую оплату (в основном это были молодые женщины), получали стимул в виде наличности — хрустящих долларовых банкнот — в конце каждой недели. Дело
в том, что Гроув исповедовал принцип дрессировщика: вознаграждение должно следовать немедленно и напрямую определяться хорошей работой, за которую оно причитается. Они получали указание брать пример с Бетти или Джейн, выпускавших больший процент годных устройств. Им запрещали использовать косметику в производственной зоне. Их заставляли собирать волосы под шапочку, носить перчатки, боты, спецодежду и защитные очки. Им давали указание брать пластины при помощи вакуумных жезлов, а не пинцетов, чтобы обеспечить отсутствие физического контакта, из-за которого микроскопические кусочки материала могут отколоться и помешать дальнейшему процессу на линии.
Профессиональные же инженеры к указаниям свыше подходили критически. Они делали то, что им велено, только тогда, когда видели для этого веские основания, и не иначе. Как показала реакция Джона Рида на нелицеприятный отзыв о работе, слишком жесткий прессинг мог навредить производству. Поэтому в 1971 году Гроув оказался между двух огней. С одной стороны, как директор по производству он отвечал перед Нойсом и Муром за запуск образцов в производство с должным качеством, себестоимостью и в разумные сроки; с другой стороны, существовал предел давления на подчиненных ему инженеров для достижения этих целей.
Подчас, когда нажим возрастал, у производственников или торговых агентов нервы не выдерживали. Боб Грэхем, у которого теперь, когда появились продукты для продажи, оставалось меньше времени на рыбалку, постоянно стучал по столу, жалуясь, что потребители в компьютерном бизнесе не получают обещанных устройств, и требовал ответа, почему Гроув не обеспечивает выполнения плана производства. Не меньшие претензии он предъявлял, когда Гроув выпускал устройства, которые он не заказывал. Вне компании Грэхем применял для торговли девиз "Intel delivers" (Intel подает). Он не мог позволить Гроуву не давать ему продукцию.
Один раз Грэхем попал в особенно неловкое положение. Несколько покупателей японского дистрибьютора Intel ожидали комплекты чипов памяти и соответствующих драйверов, необходимых им для работы. А Гроув отправил в Японию несколько неполных комплектов. Когда партия прибыла в Иокогаму, дистрибьютор послал Грэхему сердитое сообщение: "получили мушкеты тчк ждем пули и порох тчк".
После серии яростных стычек, когда Грэхем обвинял Гроува в том, что тот посылает устройства, которые нельзя продать, и не отправляет обещанные, Мур предложил компромисс. Во внутренних расчетах компании подразделение Гроува будет получать кредит только за товары, отправленные в соответствии с планом производства. Любые устройства, которые Гроув произведет, не предупредив об этом Грэхема, будут идти "бесплатно".
Ожесточенность споров во многом объяснялась тем, что должностное положение Грэхема и Гроува было одинаковым. Они были создателями компании, но не владели долями в учредительских акциях. Они получили льготы в приобретении пакетов акций наравне с другими сотрудниками, но Нойс и Мур никогда не предлагали им купить долю в первоначальном капитале. Повысили их тоже одновременно: находясь вместе на конференции в Токио, они получили телекс с поздравлениями от Нойса по поводу повышения их в должности до вице-президентов.
С точки зрения Грэхема, Гроув умел получать указания от Гордона Мура, спрашивать совета у Боба Нойса, а также управлять своими подчиненными. Однако он не мог сотрудничать с менеджером, занимающим равную с ним должность. Грэхем возмущался, когда видел постоянные попытки Гроува расширить свои полномочия, отдавая указания подчиненным Грэхема, а иногда и пытаясь вынудить его принять свое предложение.
"Я человек другого сорта,— вспоминал впоследствии Грэхем.— Мне нельзя указывать, что я должен делать. Вы можете сказать, что хотели бы, чтобы я сделал это, или что вы собираетесь делать. Но диктовать мне, что делать, если я не согласен?.. А Энди указывал, как готовить анонсы, что включать в них, когда они должны выходить и сколько стоить. Он вмешивался в дела, в которых не смыслил".
Хуже того, Гроува был несдержан на язык. Нойса и Мура, воспитанных в религиозных семьях, где грубость очень порицалась, шокировало, когда Гроув вставал из-за стола во время совещания и объявлял, что "идет пописать". Однако Грэхем просто краснел от возмущения, когда Гроув день за днем называл его то глупым сукиным сыном, то ублюдком, то тупым дерьмом.
Гроув умел также извлекать максимум выгоды из своего физического недостатка. В первые годы его работы в Intel, как мы знаем, из-за проблем со слухом ему пришлось носить неуклюжий слуховой аппарат, похожий на пару наушников. Как раз в тот момент, когда ему говорили что-то, чего он не хотел слышать, устройство начинало барахлить, и Гроув, прерывал говорившего, громко переспрашивая: "А? Что?". Он мог даже воспользоваться аппаратом как орудием в борьбе. Если докладчик на совещании говорил дольше отведенного ему времени или отклонялся от темы, Гроув снимал слуховой аппарат и швырял его на стол, показывая, что далее слушать он не намерен.
Каплей, переполнившей чашу терпения Грэхема, стал спор относительно тривиальной веши: спецификаций на продукты, которые Intel посылала инженерам, с техническими характеристиками и данными о работе. Когда чип 1103 был готов к поставке, Грэхем обнаружил, что биполярные схемы драйверов, поставляемых вместе с ним, не могут работать во всем диапазоне температур, которые допустимы для самого чипа памяти. Он немедленно сообщил об этой проблеме Гроуву.
"Я никак не мог убедить Энди, что драйверы должны работать в том же диапазоне, в котором может работать память".
Вскоре стало понятно, что технически невозможно так модифицировать драйверы, чтобы они выдерживали все температуры: при этом повышалась цена и устройства делались тяжелыми. Тогда Грэхем предложил Гроуву: если драйверы и чип памяти не могут работать вместе во всем диапазоне температур чипа, давайте честно укажем в спецификациях более узкйй диапазон их работы.
Гроув не соглашался. Немногие потребители обратят внимание на этот пункт, сказал он, поскольку их компьютеры уже снабжены соответствующими системами кондиционирования и вряд ли они будут проверять работу устройств Intel при температуре замерзания или кипения. Даже если они и попытаются это сделать, снаружи проблемы с диапазоном температур видны не будут. Драйверы, тестируемые отдельно, работали во всем диапазоне, и только при совместной работе с чипом 1103 диапазон сужался.
Грэхем настаивал на своем. Он хотел избежать малейшего риска, чтобы Intel не пришлось выплачивать компенсацию потребителю, обнаружившему, что его инженеров дезинформировали. Однако Гроув был непреклонен.
День за днем спор становился все яростнее, пока, в конце концов, они не перестали вообще разговаривать друг с другом. Судьей был назначен Нойс. И однажды утром он дал указание Грэхему опубликовать спецификации в том виде, как того хотел Гроув.
— Боб, этого нельзя делать,— попробовал спорить Грэхем.
— Все равно сделай так,— проворчал основатель Intel.
Через полчаса Грэхем сидел в ресторане со своей женой Нэн. У него вошло в привычку звонить ей и приглашать ее на обед, когда битвы на работе становились для него невыносимыми, так что она заранее знала, что сегодня утром произошло что-то плохое.
Грэхем уставился в свой бокал.
— Нэн,—сказал он,—я больше не работаю в Intel.
Ее глаза наполнились слезами, когда она вспомнила то напряжение, которое они испытывали последние месяцы, и поняла, что теперь все это позади.
— Слава Богу! — ответила она.
За время, прошедшее между спором с Нойсом и обедом с женой, Грэхем освободил свой рабочий стол. Он не был уволен; ему просто был поставлен ультиматум: либо уходить, либо опубликовать спецификацию в таком виде, как хотел Гроув. И он вспомнил, что именно из-за несогласия в вопросах политики он ушел из Fairchild. Если Intel при всех ее достоинствах переняла то, что его так огорчало в Fairchild, он не хотел больше в этом участвовать.
Для Нойса и Мура решение было тяжелым, но неизбежным. Становилось все очевиднее, что Intel слишком мала для двоих — Грэхема и Гроува. Оставалось только выбрать, кем пожертвовать. Независимо от того, кто был прав в том споре, который привел к такому решению, личность Гроува была более важной для успеха Intel, чем Грэхема. Вице-президент по маркетингу был талантливым, опытным, целеустремленным, энергичным специалистом и имел большие связи. Однако вице-президент по производству был фигурой с выдающимся интеллектом, он строго следил за всеми деталями, этот бесстрашный борец не позволял дружбе или личным отношениям мешать тому, что считалось полезным для компании. Гроув обладал такой силой воли, самодисциплиной и решительностью, какие встречаются у одного человека на миллион.
Если Нойс и Мур хотели, чтобы молодая компания удовлетворяла все их амбиции, они не могли рассчитывать только на собственное вдохновение и научное предвидение. Впереди их неизбежно ждали жесткие решения. Надо было сокращать бюджеты исследовательских проектов. Увольнять талантливых инженеров. Отказывать в повышении зарплаты. Выстроить войска для того, чтобы изгнать с рынка конкурентов. Нойс и Мур не могли все это сделать сами; во многих случаях они уклонялись от применения силы. Им нужен был по-настоящему твердый менеджер. Жестче Гроува они не встречали.
Единственное, что вызывало удивление, это то, что Боб Грэхем и Гордон Мур были большими друзьями. Они не только рыбачили вместе; Грэхем с женой часто ужинали с Гордоном и Бетти, кроме того, Грэхем считал Мура своим наставником. Но после стычки Грэхема с Нойсом Мура нигде не могли найти. Конечно, Грэхем был слишком гордым, чтобы просить Мура вмешаться. Оставшись в стороне от конфликта, Мур не принимал участия в обсуждении условий разрыва с уволившимся вице-президентом. В течение пяти лет после рокового разговора с Нойсом Грэхем не виделся с Гордоном Муром и не разговаривал с ним.
Уход Боба Грэхема стало поворотным пунктом в структуре лидерства Intel. Хотя Боб Нойс и Гордон Мур оставались главным управляющим и исполнительным вице-президентом, а Гроув был просто одним из трех других вице-президентов, становилось ясно, что решающее слово в принятии повседневных решений теперь — менее чем через три года после основания компании — принадлежит Гроуву. Прошло еще пятнадцать лет, прежде чем Гроув получил звание главного управляющего, однако уже с 1971 года он оказывал решающее влияние на компанию и ее культуру.
Вскоре после того, как Грэхем ушел из компании, Intel начала готовиться к первому публичному выпуску акций. До этого оставалось достаточно времени, чтобы нанять нового талантливого вице-президента по маркетингу,' чье имя было бы указано в проспектах вместо имени Грэхема.
Нанятый для поисков кадровый агент подготовил список имен, из которых самым многообещающим был Эд Гелбах, резкий, но талантливый, руководивший производством для внутреннего рынка в Texas Instruments и скучавший по пляжам родной Калифорнии. Когда агент спросил его, не хочет ли он перейти в другую фирму, он ответил, что не заинтересован в переходе ни в какую компанию — если только это не Intel.
Гелбах казался идеальной кандидатурой, но Нойс и Мур боялись повторения истории с Грэхемом. Поскольку Гроуву придется тесно сотрудничать с новым вице-президентом по маркетингу, он имеет право наложить вето на это назначение. Поэтому Гелбаха свели с Гроувом. В результате встречи Гроув согласился, чтобы Гелбаху предложили эту работу, и Гелбах принял предложение.
К середине лета 1971 года Эд Гелбах уже приступил к работе в Калифорнии. Умеющий вести переговоры и учитывать каждую мелочь, Гелбах потребовал от Intel цену, полностью соразмерную с его талантами: включая льготу на покупку двадцати тысяч акций (по 5 дол. за штуку) это составило почти 1% всего пакета компании. Поскольку было ясно, что Гроув не придает особого значения торговле и маркетингу, он позаботился, о том, чтобы иметь власть и средства для выполнения своих обязанностей.
Когда в октябре 1971 года начался первый публичный выпуск акций, в проспекте было несколько сюрпризов. Имя Гелбаха в разделе управляющего персонала было напечатано над именем Гроува. Многие из тех, кто вложил деньги в создание Intel, были разоблачены как члены "вероломной восьмерки", группы, которая ушла с предприятия Шокли и организовала Fairchild в 1957 году. Двумя самыми крупными держателями акций компании оставались Нойс и Мур, в совокупности владевшие 37% акций стоимостью около 20 млн. дол. при цене предложения в 23,50 дол. Хотя проспект показывал, что они оба выплачивали себе менее 30 тыс. дол. в год, ни один из них не предлагал к продаже ни одной акции из своего пакета. Оба твердо верили: у Intel блестящее будущее.
