Miracle #01 27 апреля 1997

Комната смеха - Рассказы: Утро деревянного человечка; Последняя капля. Коктебль.

      <Утро деревянного человечка>      
                                        
   Буратино восстал из праха, в котором 
спал, умылся, почистил зубы и проснулся.
Было раннее утро. Мальвина постанывала  
во прахе, ей снились Карабас в пимах с  
плеткой и все восемь видов надругательс-
тва над фарфоровой куклой. Почесывая г- 
воздь, Буратино приблизился к окну и по-
пытался в него взглянуть. Тяжелые плот- 
ные шторы не позволили это сделать. "Ку-
рва",-подумал Буратино о жене и раскрыл 
пасть.                                  
-Курва!-послышалось из раскрытой пасти.-
Завтракать!                             
  Сразу употребив оба слова, какие знал,
Буратино надолго замолчал.              
   Вспомнив о желании, которое томило е-
го уже неделю, он подошел к висящему на 
стене портрету отца и уставился на него 
единственным оставшимся после ремонта г-
лазом. "Не похож",-хотел было подумать  
Буратино, но не смог. Думать ему было   
нечем и до ремонта. А после того, как по
его деревянной голове прошелся наждачный
круг, да после тройной лакировки, да по-
сле удаления носа-некогда заводной и бу-
йный мальчишка потерял всякий интерес к 
движущимся предметам и часами лежал на  
лавке, слушая, как потрескивают в камине
его единокровные братья. Много лет тому 
назад они с Мальвиной прижили каких-то  
детей, которые никогда не просили есть, 
не орали, не плакали, а торчали на полке
в виде вставленных одна в другую пузатых
девченок. Кроме изредка заходивших ино- 
странцев, ими никто не интересовался.   
Продавать их Буратино не стал, так как  
не видел никакого смысла в металлических
кружочках, а сжечь в печке не позволила 
Мальвина. Не то чтобы она чувствовала   
себя матерью, не то чтобы запас дров был
очень велик, но тем не менее она била   
Буратино головой о стену до тех пор, по-
ка у того не пропали всякие намерения.  
После этого был ремонт. Карабас запросил
неимоверные деньги-Мальвина поняла толь-
ко, что это больше, чем стоит новый де- 
ревянный человечек,-поэтому ремонт был  
сделан на скорую руку Артемоном. Из-за  
слегка врожденного и очень приобретенно-
го алкоголизма руки Артемона дрожали,   
поэтому отремонтированный Буратино полу-
чился безносым, одноглазым и вдвое мень-
шим.                                    
   -Это ничего... -впадая в запой, успел
пробормотать Артемон. -Жаль только, рога
не смог приспособить...                 
   В спальном углу закряхтели, поднялась
пыль. Обернув лысую голову вафельным по-
лотенцем, Мальвина встала и тут же села.
Она всегда садилась тут же, это была ее 
особенность, которой она не то чтобы го-
рдилась, но во всяком случае не стесня- 
лась. Все-таки годы брали свое, путь от 
кровати к приседанию, становясь все ко- 
роче, сократился до минимума. Годы взяли
свое... Уже мало кто помнил время, когда
Буратино еще молодой и крикливый,вел под
жестяной венец румяную звонкоголосую не-
весту с неотбитыми ушами и фабричной п- 
рической; когда Артемон надирался до и- 
зумления не водкой, а квасом; когда поч-
тенный Карабас действительно был почтен-
ным; когда еще ходил на свободе Базилио;
когда уже и в то время немолодой Джузеп-
пе был в состоянии спереть у Карло часы.
Все обрушилось и пришло в упадок со сме-
ртью старого Карло. Портрет, засиженный 
единственной на всю квартиру и вечно го-
лодной мухой, тоже обветшал и готовился 
к смерти.                               
-От Тортиллы письмо пришло! - вспомнив, 
сказала Мальвина, обращаясь к портрету  
свекра. Муж внимательно слушал треск    
пламени. -Пишет, что лягушек с самолета 
какой-то гадостью траванули, они озвере-
ли и у водозабора Дуремара отлупили. Пи-
шет, что и сама немного сьехала. И Дуре-
мара тоже лупила.                       
-Завтракать! - крикнул в камин Буратино.
Гвоздь его нагрелся и пробудил желание, 
которое голова интерпретировала по-свое-
му. -Завтракать,курва!                  
-А еще пишет, что Алиса на базаре с цы- 
ганами полаялась и весь доход потеряла, 
а подписка о невыезде еще действует, и  
она обнищала совсем, наперстки продала, 
а в дом престарелых идти не хочет. Бази-
лио после отсидки там, как пить дать на-
кроет...                                
   Закипая бешенством, деревянный чело- 
вечек развернулся вместе со стулом и к- 
рикнул так, как кричал очень редко. Без 
слов, без букв, широки открыв пасть, ко-
торая требовала пищи.                   
-Несу, - сказала его фарфоровая подруга 
и насыпала в тарелку опилок. Она встала 
и скрипя пошла к мужу. Было раннее утро.
Довольно позднее для старого деревянного
человечка и его фарфоровой подруги.     
                                        
                                        
           <Последняя капля>            
                                        
   Началось издалека, когда этого нагло-
го голубя еще и в помине не было. Еще и 
его родители не родились. Еще только его
прадед обхаживал голубку, будущую праба-
бку наглеца, гулькал, волновался, наду- 
вал грудь, топорщил перья, воодушевлен- 
ный замечательной весной одна тысяча де-
вятьсот восемьдесят пятого года.        
   Вот когда началось: в ту весну, когда
пришел к власти мудрый человек и повелел
уничтожить виноградники, дабы народ пе- 
рестал пить и принялся работать. А в ре-
зультате осенью Сергей Иванович не смог 
купить ко дню рождения свой любимый кры-
мский портвейн. Поморщился именинник с  
досады и приобрел напиток попроще-молда-
вский. Расстроился, конечно несколько   
критических слов... Но сдержался. Сдер- 
жанным человеком был Сергей Иванович.   
   А к следующему дню рождения пришлось 
Сергею Ивановичу довольствоваться азер- 
байджанским портвейном-напитком грубым и
возбуждающим примитивные желания, не со-
всем подходящие к сердечной атмосфере   
семейного застолья. Существенно огорчил-
ся Сергей Иванович и вместо ответного   
благодарственного тоста едва не произнес
резкую фразу о мудром человеке и его со-
ратниках...                             
   А вчера Сергей Иванович снова был и- 
менинником и некуда было деваться, как  
водку брать, справедливо прозванную в   
народе "Мертвой водой".                 
Кто ее в именинном застолье принял, а   
кто и не смог. Именинник принял... Но   
сдержался...                            
    А сегодня с утра понес Сергей Ивано-
вич хмельную головушку на работу. Делать
такой головушке на работе, конечно, было
нечего, но дисциплина есть дисциплина.  
Понес. И тяжело ею покачивая, побрел за 
ней сам. Ноги у него малость разьезжа-  
лись, тельце пошатывалось, а головушка  
время от времени производила подергива- 
ния, удивлявшие не только встречный про-
хожих, но и самого Сергея Ивановича, -  
таковы были последствия неумеренного на-
кануне потребления "мертвой воды".      
   Шел он себе так, шел, вспоминал пос- 
ледние дни рождения свои, мудрого чело- 
века вспоминал, до сих пор мудро руково-
дящего, и соратников его... Произнес он 
в адрес этих товарищей несколько протяж-
ных слов, еще более протяжными сформули-
ровал свое отношение к идущему повсюду  
динамическому процессу. Но все это-мыс- 
ленно, а вслух-сдеражался.              
   А возле автобусной остановки вперся  
он прямо в середину голубиной стаи, ко- 
торую кормила хлебными крохами какая-то 
безумная старушка.                      
   Стая вспорхнула, произведя большой   
шум, а один голубь, от наглости или с   
испугу, взлетая, капнул на пальто Сергея
Иваныча мутную переливчатую каплю. Кап- 
нул бы на спину - Сергей Иванович и не  
почуствовал бы груза этого ничтожного   
обьема влаги. И не узнал бы о нанесенном
ему оскорблении. Но голубь-подлец капнул
на рукав.                               
   Девять лет держался Сергей Иванович..
-Убью, сволочь! - проорал он и бросился 
бить голубя. Голубь испугался по-настоя-
щему. Дико испугался. И понесся что было
сил. А Сергей Иванович помчался вслед за
ним, сшибая прохожих и прыгая через ав- 
тобусы:                                 
-Президент плюет-ладно! Правительство п-
люет-ладно! Последняя продавщица... Лад-
но... Но еще и ты, тварь!!!             
   Разница в скоростях все же спасла го-
лубя. Он уже шел на бреющем полете над  
лесами и горами, а Сергей Иванович толь-
ко выбежал на городскую окраину, где и  
упал бездыханным.                       
   Впрочем, дыхание вскоре вернулось, а 
вместе с ним-зрение и слух.             
 И услышал он могучее гудение, а затем  
увидел, что кружится над ним огромная п-
тица, размером-куда там голубю-не меньше
чем с самолет. Да, скорее всего, это и  
был самолет. У него, вероятно, при поса-
дке не вышло шасси, и теперь он ходил к-
ругам и сливал топливо, чтобы, садясь на
брюхо, не загореться. Но сливал он его  
не подряд, а в одну точку. Чем-то ему э-
та точка, в которой лежал Сергей Ивано- 
вич, понравилась. Видимо, она была изна-
чально задумана природой как наиболее   
подходящее место для аварийного слива с 
небес.                                  
   Запах у топлива почти такой же гнус- 
ный, как у "мертвой воды", а вкус-чуть  
приятнее, но не намного. Зато цвет был  
замечательный-голубоватый с искрой.     
   Из-за цвета, может, и сдержался Сер- 
гей Иванович.                           
   Лежал он под этим искрящимся душем,  
под текучим шатром, били по нему пахучие
струи, и тихонечко приговаривал Сергей  
Иванович:                               
   -Президент плюет...спекулянт плюет...
последний голубь на последнее пальто га-
дит... Давай уж и ты. Давай, давай. Лей.
Какая разница...                        
                                        
                                        
              <Коктебель>               
                                        
  Ах, что за славная земля              
  Вокруг залива Коктебеля:              
  Колхозы, бля, совхозы, бля, природа!  
  Но портят эту красоту                 
  Сюда приехавшие тунеядцы,бля,мораль-  
  ные уроды.                            
  Спят тунеядцы под кустом,             
  Не занимаются трудом,                 
  И спортом, бля, и спортом, бля, и     
  спортом,                              
  Невидно дажа брюк на них,             
  Одна чувиха на троих                  
  И шорты, бля, и шорты, бля, и шорты.  
                                        
  Девчонки вид ужасно гол-              
  Куда смотрели комсомол                
  И школа, бля, и школа, бля, и школа?  
  Хотя купальник есть на ней,           
  Но под купальником, ей-ей,            
  Все голо, бля, все голо, бля, все     
  голо...                               
                                        
  Сегодня парень виски пьет,            
  А завтра планы продает                
  Родного, бля, советского завода.      
  Сегодня парень в бороде,              
  А завтра где? В энкаведе?             
  Свобода, бля, свобода, бля, свобода...
                                        
  Пусть говорят, что я свою             
  Для денег написал статью,-            
  Не вертье, бля, не вертье, бля,       
  не верьте,                            
  Нет, я писал не для рубля,            
  А потому что был я бля-               
  И есть я бля, и буду бля до смерти!   
                                        
                                        
                                        
                                        
                                        
                                        
                                        
                                        
                    Подборка материалов:
                                  BLADE