Miracle
#01
27 апреля 1997 |
|
Комната смеха - Рассказы: Утро деревянного человечка; Последняя капля. Коктебль.
<Утро деревянного человечка> Буратино восстал из праха, в котором спал, умылся, почистил зубы и проснулся. Было раннее утро. Мальвина постанывала во прахе, ей снились Карабас в пимах с плеткой и все восемь видов надругательс- тва над фарфоровой куклой. Почесывая г- воздь, Буратино приблизился к окну и по- пытался в него взглянуть. Тяжелые плот- ные шторы не позволили это сделать. "Ку- рва",-подумал Буратино о жене и раскрыл пасть. -Курва!-послышалось из раскрытой пасти.- Завтракать! Сразу употребив оба слова, какие знал, Буратино надолго замолчал. Вспомнив о желании, которое томило е- го уже неделю, он подошел к висящему на стене портрету отца и уставился на него единственным оставшимся после ремонта г- лазом. "Не похож",-хотел было подумать Буратино, но не смог. Думать ему было нечем и до ремонта. А после того, как по его деревянной голове прошелся наждачный круг, да после тройной лакировки, да по- сле удаления носа-некогда заводной и бу- йный мальчишка потерял всякий интерес к движущимся предметам и часами лежал на лавке, слушая, как потрескивают в камине его единокровные братья. Много лет тому назад они с Мальвиной прижили каких-то детей, которые никогда не просили есть, не орали, не плакали, а торчали на полке в виде вставленных одна в другую пузатых девченок. Кроме изредка заходивших ино- странцев, ими никто не интересовался. Продавать их Буратино не стал, так как не видел никакого смысла в металлических кружочках, а сжечь в печке не позволила Мальвина. Не то чтобы она чувствовала себя матерью, не то чтобы запас дров был очень велик, но тем не менее она била Буратино головой о стену до тех пор, по- ка у того не пропали всякие намерения. После этого был ремонт. Карабас запросил неимоверные деньги-Мальвина поняла толь- ко, что это больше, чем стоит новый де- ревянный человечек,-поэтому ремонт был сделан на скорую руку Артемоном. Из-за слегка врожденного и очень приобретенно- го алкоголизма руки Артемона дрожали, поэтому отремонтированный Буратино полу- чился безносым, одноглазым и вдвое мень- шим. -Это ничего... -впадая в запой, успел пробормотать Артемон. -Жаль только, рога не смог приспособить... В спальном углу закряхтели, поднялась пыль. Обернув лысую голову вафельным по- лотенцем, Мальвина встала и тут же села. Она всегда садилась тут же, это была ее особенность, которой она не то чтобы го- рдилась, но во всяком случае не стесня- лась. Все-таки годы брали свое, путь от кровати к приседанию, становясь все ко- роче, сократился до минимума. Годы взяли свое... Уже мало кто помнил время, когда Буратино еще молодой и крикливый,вел под жестяной венец румяную звонкоголосую не- весту с неотбитыми ушами и фабричной п- рической; когда Артемон надирался до и- зумления не водкой, а квасом; когда поч- тенный Карабас действительно был почтен- ным; когда еще ходил на свободе Базилио; когда уже и в то время немолодой Джузеп- пе был в состоянии спереть у Карло часы. Все обрушилось и пришло в упадок со сме- ртью старого Карло. Портрет, засиженный единственной на всю квартиру и вечно го- лодной мухой, тоже обветшал и готовился к смерти. -От Тортиллы письмо пришло! - вспомнив, сказала Мальвина, обращаясь к портрету свекра. Муж внимательно слушал треск пламени. -Пишет, что лягушек с самолета какой-то гадостью траванули, они озвере- ли и у водозабора Дуремара отлупили. Пи- шет, что и сама немного сьехала. И Дуре- мара тоже лупила. -Завтракать! - крикнул в камин Буратино. Гвоздь его нагрелся и пробудил желание, которое голова интерпретировала по-свое- му. -Завтракать,курва! -А еще пишет, что Алиса на базаре с цы- ганами полаялась и весь доход потеряла, а подписка о невыезде еще действует, и она обнищала совсем, наперстки продала, а в дом престарелых идти не хочет. Бази- лио после отсидки там, как пить дать на- кроет... Закипая бешенством, деревянный чело- вечек развернулся вместе со стулом и к- рикнул так, как кричал очень редко. Без слов, без букв, широки открыв пасть, ко- торая требовала пищи. -Несу, - сказала его фарфоровая подруга и насыпала в тарелку опилок. Она встала и скрипя пошла к мужу. Было раннее утро. Довольно позднее для старого деревянного человечка и его фарфоровой подруги. <Последняя капля> Началось издалека, когда этого нагло- го голубя еще и в помине не было. Еще и его родители не родились. Еще только его прадед обхаживал голубку, будущую праба- бку наглеца, гулькал, волновался, наду- вал грудь, топорщил перья, воодушевлен- ный замечательной весной одна тысяча де- вятьсот восемьдесят пятого года. Вот когда началось: в ту весну, когда пришел к власти мудрый человек и повелел уничтожить виноградники, дабы народ пе- рестал пить и принялся работать. А в ре- зультате осенью Сергей Иванович не смог купить ко дню рождения свой любимый кры- мский портвейн. Поморщился именинник с досады и приобрел напиток попроще-молда- вский. Расстроился, конечно несколько критических слов... Но сдержался. Сдер- жанным человеком был Сергей Иванович. А к следующему дню рождения пришлось Сергею Ивановичу довольствоваться азер- байджанским портвейном-напитком грубым и возбуждающим примитивные желания, не со- всем подходящие к сердечной атмосфере семейного застолья. Существенно огорчил- ся Сергей Иванович и вместо ответного благодарственного тоста едва не произнес резкую фразу о мудром человеке и его со- ратниках... А вчера Сергей Иванович снова был и- менинником и некуда было деваться, как водку брать, справедливо прозванную в народе "Мертвой водой". Кто ее в именинном застолье принял, а кто и не смог. Именинник принял... Но сдержался... А сегодня с утра понес Сергей Ивано- вич хмельную головушку на работу. Делать такой головушке на работе, конечно, было нечего, но дисциплина есть дисциплина. Понес. И тяжело ею покачивая, побрел за ней сам. Ноги у него малость разьезжа- лись, тельце пошатывалось, а головушка время от времени производила подергива- ния, удивлявшие не только встречный про- хожих, но и самого Сергея Ивановича, - таковы были последствия неумеренного на- кануне потребления "мертвой воды". Шел он себе так, шел, вспоминал пос- ледние дни рождения свои, мудрого чело- века вспоминал, до сих пор мудро руково- дящего, и соратников его... Произнес он в адрес этих товарищей несколько протяж- ных слов, еще более протяжными сформули- ровал свое отношение к идущему повсюду динамическому процессу. Но все это-мыс- ленно, а вслух-сдеражался. А возле автобусной остановки вперся он прямо в середину голубиной стаи, ко- торую кормила хлебными крохами какая-то безумная старушка. Стая вспорхнула, произведя большой шум, а один голубь, от наглости или с испугу, взлетая, капнул на пальто Сергея Иваныча мутную переливчатую каплю. Кап- нул бы на спину - Сергей Иванович и не почуствовал бы груза этого ничтожного обьема влаги. И не узнал бы о нанесенном ему оскорблении. Но голубь-подлец капнул на рукав. Девять лет держался Сергей Иванович.. -Убью, сволочь! - проорал он и бросился бить голубя. Голубь испугался по-настоя- щему. Дико испугался. И понесся что было сил. А Сергей Иванович помчался вслед за ним, сшибая прохожих и прыгая через ав- тобусы: -Президент плюет-ладно! Правительство п- люет-ладно! Последняя продавщица... Лад- но... Но еще и ты, тварь!!! Разница в скоростях все же спасла го- лубя. Он уже шел на бреющем полете над лесами и горами, а Сергей Иванович толь- ко выбежал на городскую окраину, где и упал бездыханным. Впрочем, дыхание вскоре вернулось, а вместе с ним-зрение и слух. И услышал он могучее гудение, а затем увидел, что кружится над ним огромная п- тица, размером-куда там голубю-не меньше чем с самолет. Да, скорее всего, это и был самолет. У него, вероятно, при поса- дке не вышло шасси, и теперь он ходил к- ругам и сливал топливо, чтобы, садясь на брюхо, не загореться. Но сливал он его не подряд, а в одну точку. Чем-то ему э- та точка, в которой лежал Сергей Ивано- вич, понравилась. Видимо, она была изна- чально задумана природой как наиболее подходящее место для аварийного слива с небес. Запах у топлива почти такой же гнус- ный, как у "мертвой воды", а вкус-чуть приятнее, но не намного. Зато цвет был замечательный-голубоватый с искрой. Из-за цвета, может, и сдержался Сер- гей Иванович. Лежал он под этим искрящимся душем, под текучим шатром, били по нему пахучие струи, и тихонечко приговаривал Сергей Иванович: -Президент плюет...спекулянт плюет... последний голубь на последнее пальто га- дит... Давай уж и ты. Давай, давай. Лей. Какая разница... <Коктебель> Ах, что за славная земля Вокруг залива Коктебеля: Колхозы, бля, совхозы, бля, природа! Но портят эту красоту Сюда приехавшие тунеядцы,бля,мораль- ные уроды. Спят тунеядцы под кустом, Не занимаются трудом, И спортом, бля, и спортом, бля, и спортом, Невидно дажа брюк на них, Одна чувиха на троих И шорты, бля, и шорты, бля, и шорты. Девчонки вид ужасно гол- Куда смотрели комсомол И школа, бля, и школа, бля, и школа? Хотя купальник есть на ней, Но под купальником, ей-ей, Все голо, бля, все голо, бля, все голо... Сегодня парень виски пьет, А завтра планы продает Родного, бля, советского завода. Сегодня парень в бороде, А завтра где? В энкаведе? Свобода, бля, свобода, бля, свобода... Пусть говорят, что я свою Для денег написал статью,- Не вертье, бля, не вертье, бля, не верьте, Нет, я писал не для рубля, А потому что был я бля- И есть я бля, и буду бля до смерти! Подборка материалов: BLADE
Другие статьи номера:
Похожие статьи:
В этот день... 9 декабря