31
Анонимные звонки
8 декабря 1987 года у одного из старших патентных юристов Intel
состоялся телефонный разговор, из которого следовало, что у компании на горизонте обозначился новый конкурент. Юриста звали Карл Силверман, он являлся подчиненным Тома Данлэпа в отделе, который за короткое время из маленькой домашней юридической практики в составе пяти человек разросся до полномасштабной "фабрики документов", где работало не менее двадцати юристов. Эта "фабрика" стала типичным орудием управления Энди Гроува. Новый президент Intel готов был нести большие юридические расходы, но не считал нужным тратить ни единого пенса сверх реальной необходимости. Усиление юридического отдела компании позволило Intel перенести внутрь много работы, которую ранее она передавала сторонним фирмам. А когда компания все же отсылала более специфическую работу другим фирмам, существование "фабрики" давало Intel ценную возможность проверить обоснованность, счетов от внешних консультантов.
Звонивший не назвал своего имени Силверману. Но он сказал юристу Intel, что у него имеется информация о компании, разрабатывающей копию чипа математического сопроцессора 387, и за 400 тыс. дол. он готов передать эту информацию Intel. Силверман попытался разговорить информатора, но не смог узнать никаких важных подробностей или хотя бы уговорить его не вешать трубку.
Примерно через месяц телефон зазвонил опять. На этот раз Силверман был подготовлен: в его кабинете имелся магнитофон, подключенный к телефонной линии. Звонивший вновь заговорил о таинственном конкуренте и вновь попросил за свою информацию деньги. Но Силверман не стал ничего обещать, а попытался уговорить звонившего встретиться с представителем Intel, чтобы обсудить вопрос. Звонок закончился ничем -и снова Силверман оказался с пустыми руками. Ему не оставалось ничего делать, как доложить о разговоре Тому Данлэпу и отделу безопасности Intel и продолжать ждать у телефона.
В апреле туман начал рассеиваться. Данлэп получил письмо от Алана МакФерсона, коллеги из Skjerven, Morrill — юридической фирмы, представлявшей NEC в деле против Intel, связанном с микрокодом. В письме МакФерсон объяснял, что один из его корпоративных клиентов недавно обнаружил в своем помещении секретные документы Intel. Этим клиентом, продолжал МакФерсон, является начинающая компания ULSI Systems, которая разрабатывает продукт для конкуренции с сопроцессором 387 Intel. ULSI, не зная, как поступить с этими документами, обратилась за помощью к МакФерсону. Он изъял документы, оставив только копию для архива. Теперь же юрист хотел заверить Intel, что "ULSI предприняла все разумные меры для того, чтобы гарантировать, что ее разработка проводится без какого-либо использования коммерческих секретов Intel. ULSI намерена продолжать свои усилия по разработке продукта". Его письмо заканчивалось предложением встретиться с представителем и юрисконсультом Intel, чтобы подробнее обсудить этот вопрос.
ULSI была основана энергичным иммигрантом из Тайваня Джорджем Хвангом. После изучения электротехники в государственном Университете Сан-Хосе Хванг работал в Hewlett-Packard; в 1980 году он стал одним из основателей компании Integrated Device Technology (IDT), занимавшейся разработкой нового высокопроизводительного процесса CMOS. По случайному совпадению одним из инвесторов 1DT стал Джон Кэри, недавно уволившийся из AMD. Позднее Кэри, став председателем и президентом компании, сделал ее открытым акционерным обществом.
С первоначального публичного выпуска акций Хванг получил более миллиона долларов, но он не собирался уходить на пенсию в сорок пять лет. Хванг решил открыть новый бизнес, объединив собственные знания и опыт в технологии процесса и производстве с талантами своего приятеля Боба By, у которого была команда экспертов по разработке логических схем с плавающей точкой. У By не было денег на инвестиции, но Хванг был рад взять его в долю в обмен на вложение интеллектуального капитала.
Процессор Intel 386 был выпушен незадолго до ухода Хванга из IDT, и впечатляющие прибыли, которые он приносил Intel, не остались для Хванга незамеченными. Более того, он понял, что 386-й создал благоприятную возможность начать новый бизнес в области полупроводников.
Стремясь сохранить размер чипа 386 минимальным, Intel следовала своей обычной практике и не включала в устройство никаких специальных аппаратных средств для выполнения операций с плавающей точкой, таких, например, как длинное деление. Это было разумно, ведь большая часть потребителей никогда не прибегала к объемным вычислениям. Но финансовые аналитики, инженеры и те, кто использовал компьютерную графику в проектировании, нуждались в устройстве с плавающей точкой — FPU (floating-point unit). Оно производило арифметические операции в десять или даже в сто раз быстрее стандартного чипа. Еще со времен поколения 8086 Intel продавала это устройство как отдельный "математический сопроцессор". Устанавливаемое вместе с основным процессором, оно следило за основным процессором и вступало в работу, когда требовалось произвести арифметические вычисления.
Доводы в пользу продажи сопроцессора как отдельного устройства носили отчасти коммерческий, а отчасти технологический характер. Коммерческий аргумент состоял в том, что исключение FPU из стандартного чипа 386 позволяло Intel сохранять низкие цены, облегчая таким образом принятие чипа на компьютерном рынке. Технологический аргумент был связан с размером чипа, содержащего схему 386. Как мы уже имели возможность убедиться, размер чипа тесно связан с выходом продукции: чем он больше, тем меньше доля пригодных чипов на каждой производимой пластине.
Как только 386-й начал продаваться в больших количествах, стало ясно, что сопровождающий его сопроцессор 80387, или просто 387-й, определенно будет пользоваться спросом. Хванг провел небольшое исследование рынка и пришел к выводу, что у его новой компании есть шанс хорошо заработать, если она сможет разработать сопроцессор, конкурирующий с сопроцессором Intel.
"Intel была единственным поставщиком, и ее устройство не отличалось особым быстродействием,— говорил он впоследствии,— Можно было легко разработать устройства, во много раз превосходящие его по производительности. [387] продавались по 600 — 700 дол. за штуку, тогда как производство большинства интегральных схем обходится лишь в 20 дол.".
Изучив доклады аналитиков, Хванг пришел к заключению, что если они с By разработают конкурирующий сопроцессор, который будет функционировать, как сопроцессор Intel или даже лучше его, и установят на него цену на уровне 400 дол., а затем в течение трех лет смогут продать один миллион этих сопроцессоров, то это принесет компании доход в 400 млн. дол,—более чем достаточно для начала серьезного бизнеса в области полупроводников. Бюджет на разработку не должен быть высоким. Хванг считал, что разработка устройства обойдется менее 1 млн. дол., а имея образцы работающих сопроцессоров, он рассчитывал получить деньги от венчурных капиталистов для оплаты производства и маркетинга. Хванг знал, что себестоимость производства у него окажется выше, чем у Intel, потому что ему придется обратиться в "литейную чипов" — компанию, которая производит чипы для других фирм по контрактам. Но поскольку ставкой в игре была высокая прибыль, стоимость производства не имела решающего значения.
ULSI приступила к работе весной 1987 года. Одним из первых сотрудников компании стал инженер Ричард Йау, до этого несколько лет проработавший в Intel. Хванг характеризовал Йау как "молодого, очень динамичного, агрессивного, определенно имевшего предпринимательский дух". Его технические рекомендации оставляли желать лучшего, но Хванг и By надеялись, что молодой инженер быстро восполнит этот пробел, поскольку он явно загорелся идеей создания высокопроизводительного сопроцессора, который должен победить 387-й.
Для обеспечения полной совместимости своей разработки с процессором 386 ULSI необходимо было точно выяснить, как сопроцессор Intel взаимодействует с основным процессором. Но вскоре обнаружилось, что Йау, которому был поручен данный аспект проекта, не в состоянии в одиночку справиться с этой работой. По его предложению компания наняла на работу по контракту его друга Йе Вонга, дав ему задание составить ясную спецификацию. Вонг предложил продолжить традицию и в качестве первого шага в "проектировании наоборот" вскрыть чип 386 или 387 и посмотреть на внутренние схемы при помощи мошной фотографии. Вместе с анализом входных и выходных сигналов чипа это должно было помочь ULSI установить, как два устройства взаимодействуют друг с другом. Однако к июлю Вонг продвинулся не намного дальше Йау. ULSI решила дать ему расчет и отделаться чеком в 5 тыс. дол. вместо 20 тыс., которые он должен был получить по контракту. На его место компания взяла Альфреда Чена, другого инженера китайского происхождения, который работал над 386-м в Intel. Затем ситуация улучшилась: в августе Intel опубликовала в солидном отраслевом журнале "IEEE Micro" подробное руководство по работе своего сопроцессора. ULSI получила ответы на открытые вопросы и смогла резко продвинуться вперед в разработке собственного сопроцессора, намереваясь закончить работу в пять, а то и в десять раз быстрее Intel.
В декабре Альфред Чен преподнес президенту ULSI шокирующий "сюрприз". Он показал Хвангу копию документа, именуемого "плановая спецификация" на 387-й с пометкой "Intel секретно". Эта спецификация являлась ранней версией чипа. За ней последовала другая версия, реализованная в производстве, и содержащаяся в ней ключевая информация была опубликована Intel в специализированном журнале. Но Хванг, понимая, что не может сквозь пальцы смотреть на наличие документов Intel в помещении ULSI, немедленно позвонил своему адвокату. Алан МакФерсон долго не раздумывал: он сразу же забрал документ и, убедившись, что в здании нет больше ничего, принадлежащего Intel, приступил к изучению обстоятельств его появления.
Все это, конечно, выглядело не лучшим образом. В тайне от ULSI Вонг работал в Intel и одновременно по совместительству — над неудавшимся проектом. А Йау, который к тому времени тоже был уволен из ULSI, грозился, если с ним не рассчитаются сполна акциями ULSI, пойти в Intel и обвинить Хванга в соучастии в появлении плановой спецификации.
МакФерсон посоветовал Хвангу повторить то же, что в свое время сделала NEC с микрокодом. Чтобы оградить сопроцессор от юридических нападок Intel, он предложил заново разработать чип, используя технику "чистой комнаты". Таким образом, ни компрометирующие документы, принесенные кем-то в офис, ни любые обвинения Йау в адрес ULS1, не смогли бы помешать доказательству того, что в сопроцессоре не использованы коммерческие секреты Intel.
Процесс "чистой комнаты" шел полным ходом, когда Том Данлэп и еще двое представителей Intel получили от МакФерсона письмо и прибыли на встречу в ULSI. На совещании, проходившем в натянутой обстановке, Хванг, желая доказать, что ему нечего скрывать, предложил открыть свои лаборатории юристам Intel.
"Мы заявили им: "Наше устройство в корне отличается от вашего, и мы готовы открыть нашу базу данных [чтобы доказать это]. Мы разработали архитектуру, разработали алгоритм, но не очень продвинулись во внедрении",— вспоминает 'Хванг.
Реакция Intel была сдержанной. Данлэп поблагодарил Хванга за откровенность, но для урегулирования вопроса потребовал от ULSI полностью и немедленно прекратить работу над проектом.
"Нет,—ответил Хванг.— Цель этой встречи — заверить вас в том, что мы не используем ваши коммерческие секреты".
На этом разговор закончился. Не имея больше никаких известий от Intel и не получая существенных ответов на последующие письма МакФерсона, команда разработчиков ULSI продолжила работу над "убийцей" 387-го. Когда чип был почти готов, Хванг начал переговоры с венчурными капиталистами и с AMD, которэд не имела собственного аналога 387-го и, очевидно, была не против заработать на производстве и выводе на рынок разработки ULSI. К тому времени у AMD появился новый вице-председатель Ирвин Федерман из компании Monolithic Memories, которую AMD приобрела в том же году. Федерман предложил прояснить ситуацию с Intel, поговорив с Энди Гроувом об ULSI.
— Давайте я поговорю с Энди и объясню ему, что все в порядке,— 'сказал Федерман. При этом он высказал заманчивую идею: почему бы Intel не приобрести акции ULSI?
С согласия Хванга Федерман прйгласил на завтрак Энди Гроува. Он сообщил ему свое мнение об ULSI; президент Intel отказался немедленно принять решение, но пообещал связаться с ним в течение двух недель. Через две недели Гроув прислал отрицательный ответ. Но к тому времени это уже не имело значения: корабль Хванга, похоже, совсем приблизился к родным берегам. AMD предоставила ULSI конвертируемый заем на сумму полмиллиона долларов и послала ей проект технического соглашения, на условиях которого сопроцессор ULSI мог быть реализован на рынке через AMD. Продукт назвали US 101, и AMD возлагала на себя ответственность за защиту чипа от любых юридических посягательств со стороны Intel.
А затем разразилась катастрофа. В тот день, когда Хванг получил от AMD на подпись соглашение, в здание ULSI прибыли семь офицеров из департамента полиции Санта-Клары. В руках у них был ордер на обыск, где предписывалось осмотреть помещения в поисках свидетельств кражи компанией коммерческих секретов Intel. Отзвуком враждебных торговых отношений между США и Японией стало то, что офицеры полиции злобно приказали всем инженерам с восточной внешностью собраться в одном месте здания, в то время как кавказцы могли свободно разгуливать, где пожелают.
В вышедшей на следующий день крупнейшей в Силиконовой Долине деловой газете "San Jose Mercury News" на первой странице был помешен репортаж об обыске. В нем приводилось высказывание сержанта полиции, утверждавшего, что ULSI является подставной организацией, финансируемой из Тайваня и Гонконга и имеющей своей целью продажу коммерческих секретов Intel. Окружной прокурор утверждал, что у него достаточно доказательств, чтобы засадить Хванга в тюрьму на три-пять лет. По совету своего адвоката Хванг хранил молчание, даже не пытаясь рассказать свою версию этой истории.
Через пять дней Intel подала собственный гражданский иск против ULSI. Том Данлэп применил против ULSI ту же тактику, что и Роджер Боровой против Seeq. Он предложил, чтобы компания согласилась в "оговоренном предварительном предписании", формально поданном на суде, не передавать свою технологию никому, кроме Hewlett-Packard, с которой Хванг уже договорился о выпуске сопроцессоров.
Хванг поинтересовался у своего адвоката, как долго такое предписание может оставаться в силе.
"В худшем случае процесс растянется на полгода",— ответил ему адвокат. Поскольку Хванг считал, что внедрение чипа в производство в любом случае займет больше полугода, они решили, что можно безо всякого ущерба соглашаться на предписание.
Однако Хвангу и его адвокатам прежде никогда не приходилось воевать с Intel. Данлэп полностью отдавал себе отчет в том, что каждый лишний месяц, который он сможет удерживать ULSI и Хванга в суде, будет лишним месяцем монополии Intel на сопроцессор 387 и лишним месяцем, в течение которого венчурные капиталисты не пожелают вкладывать деньги ни в какие операции Хванга.
Ухудшало положение Хванга и то, что у Intel имелись знакомства в команде, ведущей параллельное уголовное расследование. Возглавлял команду, "взявшую с поличным" ULSI, сержант Неле Пирсон, а его бывший коллега Леонард Болли теперь работал в отделе безопасности Intel.
Пирсон, который позднее давал Intel частные консультации, оставаясь в полиции, не возражал против того, чтобы допустить Болли на допросы Ричарда Йау, автора анонимных звонков, спровоцировавшего весь этот инцидент. Через день после обыска Пирсон также позволил Пату Гелсинд-жеру, руководившему разработкой процессора Intel следующего поколения, ознакомиться с документами на сопроцессор ULSI, изъятыми во время обыска. Перед беседой с Ричардом Ловгреном, заместителем генерального юрисконсульта AMD, Пирсон получил инструкции от Тома Данлэпа о том, какие ключевые вопросы он должен задать.
У Intel были также неплохие связи с Управлением окружного прокурора. Уголовное дело против Хванга там вел Кеннет Розенблатг, прокурор, ранее работавший в фирме, привлекаемой Intel для работ, с которыми не справлялась домашняя "фабрика документов" компании. В статье о Томе Данлэпе, опубликованной в "San Francisco Chronicle", приводится высказывание Розенблатта, свидетельствующее о близости их отношений: "Ненавижу ли я Тома Данлэпа? — спрашивает он риторически,— Нет, я его не ненавижу. У меня очень хороший дом, и за него заплатил он. Я надеюсь, Том Данлэп еше долго будет заниматься тем, чем занимается сейчас".
Пытаясь убедить Управление окружного прокурора подойти к делу серьезно, должностные лица Intel подчеркивали важность плановой спецификации, обнаруженной в здании ULSI. Чарльз Квортон, один из старших юристов Intel по интеллектуальной собственности, в сентябре 1988 года заявил Розенблатту, что благодаря этому документу ULSI могла сэкономить на научных исследованиях 2 млн. дол. Но Intel не поставила обвинителей в известность, что большая часть информации, содержавшейся в плановой спецификации, была опубликована самой же Intel в "IEEE Micro", известном отраслевом журнале, еше за полгода до обыска. Неудивительно, что против Хванга было возбуждено уголовное дело.
Напряжение, вызванное обыском и гражданским иском, сказалось на отношениях Хванга и его партнеров по бизнесу и в итоге привело к болезненному расставанию. By в конце 1988 года отказался от своего места в совете директоров, и Хвангу, чтобы удержать ULSI на плаву, приходилось вкладывать все больше собственных средств. Только в январе 1991 года две другие компании, позднее занявшиеся этим бизнесом, начали продавать собственные копии 387-го, а сопроцессор ULSI пылился на полке еще полтора года, пока Хванг не смог, наконец, вывести свой продукт на рынок. Хотя Хванг установил на чип очень низкую цену — 220 дол., он сталкивался с подозрительностью покупателей, которые слышали о судебных процессах и, прежде чем приобрести устройства, хотели получить от ULSI юридические гарантии защиты от Intel.
В июле 1991 года вслед за гражданским и уголовным преследованием, которое все еще продолжалось, Intel начала наступление на Хванга на третьем фронте. Она подала против него иск за нарушение патента на метод выполнения вычислений с плавающей точкой. Поначалу Хванг посчитал и дело, и конечно же вышеупомянутый патент смешными: метод выполнения вычислений, предложенный в патенте, был принят как стандарт в индустрии комитетом двадцати сильнейших, в котором участвовал и представитель Intel. Но Intel смогла подать патент заново, чтобы устранить спорные вопросы, и использовала его для судебного преследования ULSI. Вместо Санта-Клары Intel представила иск судье в Орегоне, где компания являлась крупным работодателем. Intel победила; ULSI подала апелляцию, и она была удбвлетворена; Intel подала еще одну апелляцию. Вплоть до 1994 года жалоба на нарушение патента так и не была урегулирована.
Но к тому времени все это уже не имело значения. Гражданский процесс продолжался столь долго, что Хванг столкнулся с новой проблемой. Hewlett-Packard, компания, производящая для него сопроцессоры на контрактной основе, уведомила Хванга, что собирается закрыть бизнес "отливки чипов". Поскольку Хванг согласился с предписанием, запрещающим любую передачу технологии, он мог вообще потерять возможность производить чипы до завершения процесса. Это стало последней соломинкой, переломившей спину верблюда. Хванг сдался и урегулировал дело с Intel, согласившись отчислять ей лицензионные платежи в размере 3% доходов ULSI от продажи сопроцессоров. Это соглашение, окончательно оформленное в мае 1993 года, включало также договоренность о том, что Intel может публично объявить, что устройство ULSI не полностью совместимо с 387-м, а Хванг, в свою очередь, имеет право заявить о совместимости его чипа с 386-м. С технической точки зрения это было нонсенсом: устройство ULSI должно устанавливаться вместе с 386-м и ему не надо быть совместимым с 387-м. Но оно позволило Intel посеять сомнения в умах пользователей компьютеров, будет ли устройство ULSI работать на их машинах. С коммерческой точки зрения это было очень важно, поскольку затрудняло сбыт сопроцессора ULSI.
Intel смогла привлечь ULSI к суду примерно через год после того, как ей стало известно о появлении плановой спецификации в здании ULSI и последняя предоставила ей доступ к документам, чтобы доказать, что никакой нечестной игры не ведется. Ни одному из судей не удалось оценить аргументированность обвинений Данлэпа или защиты Хванга, хотя Intel держала ULSI в непрерывных процессах около пяти лет. Позднее Хванг подсчитал, что разработка сопроцессора стоила 2,5 млн. дол., а борьба с Intel обошлась компании в 3,5 млн.
Но кошмар еще не закончился. После трех с половиной лет подготовки обвинение наконец смогло передать дело Хванга в уголовный суд. Суд длился четыре месяца, и все это время над Хвангом висела угроза попасть в тюрьму, если его признают виновным. Одним из ключевых моментов на суде стало выступление в качестве свидетеля-эксперта Джона Кроуфорда, человека Intel, который засвидетельствовал секретность информации, содержащейся в плановой спецификации. Когда его попросили прокомментировать тот факт, что большая часть информации, которая, по его утверждению, являлась секретной, была опубликована Intel в журнальной статье, он отказался от ответственности за статью. Адвокат Intel прервал слушания и попросил немедленно объявить перерыв. Во время перерыва Кроуфорда видели озабоченно разговаривающим по телефону с другим юристом Intel, который хотел убедиться, что не было сказано ничего такого, что могло бы нанести вред гражданскому процессу Intel. Затем Кроуфорд вернулся на свидетельское место и изменил свои показания.
В конце суда для вынесения оправдательного договора жюри потребовался всего один день.
Хванг был свободным человеком. Но он не хотел по кусочкам собирать свою прошлую жизнь. Глубоко задетый поведением Intel и убежденный, что компания подала на него в суд лишь для того, чтобы непорядочными методами отстаивать собственные коммерческие интересы, он обратился в известную антитрестовскую юридическую фирму, пытаясь выяснить, можно ли подать жалобу на Intel с требованием возместить ему ущерб.
Поначалу дело выглядело многообещающим. Хванг мог показать, что действия Intel сорвали 25-миллионное маркетинговое соглашение с AMD, в результате чего годовой объем продаж ULS1 упал с 25 — 30 млн. дол. до 10— 12 млн. В конфиденциальной записке старшему партнеру антитрестовской фирмы один из юристов, изучавших дело, рассматривает изменение показаний Кроуфордом как вопиющий пример сговора между Intel и обвинением.
"Мы убеждены,— говорилось в другом внутреннем документе,— что Intel умышленно предоставила Управлению окружного прокурора по округу Санта-Клара ложную информацию, которая стала основанием для судебного преследования и связывания обязательствами Хванга и Чана по результатам предварительного слушания". Документ также обвинял Intel в подготовке свидетельских показаний, сокрытии важных документов от представителей обвинения, подкупе свидетеля-эксперта, утверждавшего, что найденная информация представляла собой коммерческие секреты, тогда как 95% ее таковыми не являлись, и в том, что она присутствовала при опросе всех свидетелей в Управлении окружного прокурора.
Когда антитрестовские специалисты поинтересовались мнением гражданского адвоката Хванга, тот ответил: "Я считаю, рассмотрение мотивов предварительного предписания Intel и всех ее прочих действий в деле о коммерческом секрете должно было привести судей к выводу, что она не заинтересована в справедливой оценке того, эффективно ли ULSI проводила разработку в "чистой комнате", и поэтому занимается нападками на метод "чистой комнаты", несмотря на явные его достоинства. Юридические и финансовые стимулы, в особенности потенциальные взаимоотношения с AMD, подкрепляли мотивацию для недобросовестного ведения тяжбы".
Но дело так и не было возбуждено. Хванг надеялся привлечь в качестве свидетелей потребителей, которых Intel запугивала после приобретения ими сопроцессоров ULSI. Но власть Intel на рынке была столь сильна, что ни одна из компаний — производителей персональных компьютеров, рассказывавших Хвангу о недостойном поведении Intel, не решилась выступить на суде против своего главного поставщика. Уплатив еще 100 тыс. дол. за прекращенный антитрестовский процесс, Хванг отказался от дальнейшей борьбы. Он до сих пор руководит компанией ULSI и сейчас работает над новым чипом.
