ZXNet эхоконференция «zx.fishing»

*Здравствуй, All!*

Танец хариусов

Рассказ, навеянный одним давним путешествием

Вот далёкая и загадочная уральская река, а где-то посреди её
неистовых, бурлящих здесь сплошным непроходимым перекатом вод,
встали два острова - точно стражи этого места, охраняющие
окрестности от нежданных пришельцев. Один остров, недавно
образовавшийся - почти голая песчано-галечная гряда, местами с
зарослями молодых ив. Другой остров, старый - был здесь всегда,
но весь зарос кустами, а чёрные подмытые берега его украшают
обнажившиеся корни растений, в самой же его середине стоит
большой и старый черёмуховый куст. Здесь, когда-то давным-давно,
жил профессор-энтомолог из Ленинграда. Изучал местных насекомых,
и была у него на острове изба, где он коротал ночи, да ненастные
летние дни, не спеша перебирая банки с добытыми образчиками
букашек и козявок делая карандашом записи в своём, местами
пожелтевшем и потрёпанном, дневнике. А во внерабочее время
рыбачил, и во дворе его избы, всегда красовался на верёвочке
десяток-другой отменных жерехов и голавлей.

Профессор появлялся здесь на лето. А к зиме уезжал в
Ленинград - и пустовала посреди заледеневшей реки его изба,
занесённая снегами чуть ли не под самый скат крыши. Только
заячьи да лисьи следы немного оживляли надолго заснувший двор
этого жилища.

Hо какими бы долгими и суровыми не были морозы да снегопады
- всё ж они уходили, уступая место весне. И становились мокрыми
глубокие сугробы, таяли точно в воде рафинад. Да трогался по
реке парад потемневших, пузыристых льдин, обнажая полумутную
воду, начинающую почти на глазах набухать и заливать бурые от
прошлогодней травы берега. И вот - когда уже проклёвывались на
ольхах первые листики, и всё вокруг день ото дня зеленело, с
первыми шмелями появлялся и наш профессор. Как ступал ногой на
остров - так долго стоял посреди оттаявшего двора, да
осматривался вокруг, вдыхая вкусный, точно родниковая вода,
местный воздух. Соскучился. А потом обходил своё "поместье",
словно проверял - всё ли здесь на месте, не пропало ли что за
долгую зиму? И к вечеру дымила труба избушки, а молодой ещё
тогда деревенский рыболов, по прозвищу Михей-Старший, приезжал
на моторке к профессору в гости - бутылочку раздавить, да и
просто поточить лясы.

Стар был уже тогда профессор, и один сезон вдруг не появился
на острове. Hе было его и на следующий год, и на следующий...
Прошло некоторое количество лет - о профессоре в тех краях всё
реже вспоминали. И однажды, дверь пустующего, уже заросшего
вокруг разнотравьем и начавшего разрушаться жилища, отворил
мужчина среднего возраста, который являлся профессору сыном.
Приезд его на остров был как дань памяти отцу, умершему
несколько лет назад... Hо было это давно - ближе к концу
прошлого века.

Миновало уже много времени. Разрушилось, сгнило без остатков
жилище. Рядом с тем островом, где когда-то жил профессор,
поднялся из воды второй, почти такой же остров.

Однажды летом, мы с другом убежали сюда от пыли, гомона и
сутолоки города. Хотели порыбачить, хотя основной целью всё ж
был отдых и та самая романтика, что обитает в таких вот
потаённых местах. Сплавились к островам от деревни на
пропускающей сквозь резиновые борта воздух, лодке-старушке.
Дальше не рискнули - не хватило бы времени коротких выходных,
чтоб дойти до ближайшего населённого пункта, откуда можно было
бы уехать домой. А Михей-Старший обещал утром следующего дня
приехать на своей алюминиевой "байдарке", и наши вещи поднять по
реке почти к самой деревне...

И вот как причалили мы с другом к новому острову, а дело уже
шло к вечеру, заметил я - из одной протоки в воздух прыгает
большая и краснопёрая рыба, да хватает пролетающих над водой
насекомых. Голавль, да какой резвый! Он не боялся нас - стоило
только отвернуться и заняться разведением костра да
приготовлением чая, сзади слышался смачный шлепок по воде, от
звука которого сразу прибавлялось в крови азарту. Hе всерьёз мы
пробовали разные способы поймать прыгуна - но тщётно. Рыба
прекрасно видела нас из-под воды (в протоке то глубина - по
грудь) и на все наши уловки в виде цветастых мушек, замысловатых
воблеров и прочих "игрушек", просто не обращала внимания.

Hу и действительно - поймай мы его тогда, определили бы ему
наверняка участь кастрюльную - быть ухи украшением. Хотя
дёргалось у меня что-то в душе: оживляет ведь своим присутствием
(особенно - прыжками) эту протоку голавль, и является
полноправной частью места этого. Hо вслух эту мысль я другу
тогда не высказал.

А по острову бегал куличок. Он вёл себя как полноправный
хозяин - поглядывал на нас подозрительно, да на лету мух ловил
между делом. Я приблизился к нему - чтобы разглядеть, а он и не
улетал - только бегал кругами, да так резво, что при попытке его
поймать - я лишь узлом ноги завязал, да выдохся.

Попивая ароматный чаёк, отмахиваясь от наседающих комаров, я
привыкал к немного незнакомо-дикому пейзажу. Уходила река
куда-то вдаль, туда - где я ещё не был. И пугала эта
неизвестность, но и манила к себе нисколько не меньше.

А солнце клонилось к заросшей остроконечными елями стене
прибрежной горы. И в золотисто-бронзовых лучах, что скользили по
бурлящей воде, вдруг свершилось нечто.

Точно накидку, расправив плавник на спинке, изящная стройная
рыба выскочила из воды. Полупрозрачная в янтаре заката, она
тонко изогнулась в воздухе, делая пируэт, и, схватив ртом
летящую муху, завалилась боком на воду, подняв сноп брызг. Я
вдруг вскочил с коврика и забыл про чай. Хариус.

А за ней, словно повторяя все красивые её движения, из воды
в воздух поднялась ещё парочка таких же рыб. И началось. Бежала
волна нескончаемым потоком, блики заходящего солнца плясали на
ней, и против всего этого выбегали хариусы, которых на том
перекате стояла целая стая. Они прыгали вверх то по одному, то
парами, а то и больше сразу. Кувыркаясь на лету всяко, а то и
вообще стоя на хвостах, хариусы исполняли свой вечерний танец.
Слышались всплески на фоне журчания воды, но моё воображение уже
само "дорисовало" в голове музыкальный мотив танца хариусов. Он
зазвучал у меня в ушах. Я смотрел на это как всегда в таких
случаях - затаив дыхание. И совсем забыл про то, что сейчас
самое время охотиться на выпрыгивающую из воды рыбу. Она в этот
момент кормится, а стало быть - клюёт.

Хотел было крикнуть другу, стоящему в дальнем конце острова
со спиннингом, мол - иди сюда, да махнул рукой. И продолжал
любоваться феерией золотистых речных брызг и прыжками стройных
рыб, оперённых светящимися в лучах вечернего солнца плавниками.
До тех пор, пока танец этот не прекратился по началу сумерек.

Было ясно, что в вечер тот, лишним бы на перекате стал
поплавок "балды", и расходящиеся позади него в стороны "усы" от
мушек.

Hет, мы вовсе не остались без рыбы. Из нескольких, пойманных
во время сплава щук, на костре была сварена чудная уха - с
молодой картошкой и свежей деревенской зеленью. Проведя в
котелке ночь, к утру она остыла и настоялась, превратившись в
неповторимое, доступное только здесь - на рыбалке, лакомство.

18 июня 2007 г.

/Вот и всё, All, можешь листать дальше.../