Breeze #10 21 августа 1997

Самиздат

Обо всем - тексты с IBM: Андрей СМИРЯГИН - "ОНА".

 Мы  продолжаем   публикацию
текстов с IBM  и  предлагаем
вашему вниманию



      Андрей СМИРЯГИН

            ОНА


 Ну вот,  опять мы добрались
до постели. Когда этот разв-
рат только  кончится,  я  не
знаю. Хотя, вы будете свиде-
телями: моим попыткам  изба-
вится от нее не найдешь кон-
ца.
 От  входной двери в спальню
тянется  прерывающийся  след
из  пальто, носков, чулков и
нижнего    белья.   Досадно!
Опять,  уходя  ночью,  я  не
найду  какого-нибудь   носка
или, как в прошлый раз, тру-
сов. Трусы обязательно долж-
ны быть яркой расцветки  или
хотя  бы  светиться  по  но-
чам,  чтобы  в   темноте  их
было легче разыскать.
 "Подожди, не торопись так. 
Дай же мне  переверуть стра-
ницу  пособия! Ага, эту ногу
надо держать вот так, а вто-
рую вот так. Стоп! Я, кажет-
ся, запутался. Давай все 
сначала.  Тут  написано, вы-
вернуть бедро  наружу... За-
чем так кричать?!  Я  же еще
не  начал самого главного".
 Нет, все-таки слабый  я че-
ловек.  И  три  главных  мои
слабости:  к еде, сну и жен-
щинам.  Она знает это и бес-
стыдно использует.
 Ах, как  она готовит! Еда -
это ее оружие массового  по-
ражения.  Всякое сопротивле-
ние бесполезно. Она без про-
маха бьет по самому  больно-
му  и уязвимому у  мужчины -
по животу. А надо  заметить,
все в жизни, кроме  еды, вы-
зывает у меня  безразличие и
тоску. Еда  -  единственное,
что  дает  мне уверенность в
себе,  толкает  на  духовные
проявления, и наполняет этот
мир хоть  каким-то  содержа-
нием.
 И каждый раз, как  я  наби-
раюсь  решимости,  сообщить,
что  я  ухожу  от  нее,  она
предлагает  прежде   подкре-
питься.   После   небольшого
пиршества  я  превращаюсь  в
одно большое и доброе лицо с
заплывшими   глазами.  Тихо,
чтобы не спугнуть  поглощен-
ную пищу неосторожным движе-
нием, дыша через раз и воло-
ча щеки по полу, я  отползаю
от стола. Сил  хватает толь-
ко, чтобы доползти до посте-
ли, где она уже в нетерпении
поджидает  мое упитанное те-
ло. Она медленно меня разде-
вает и  приступает  к  своей
трапезе.  И  если  бы не моя
бдительность,  она  бы давно
сожрала меня целиком. Часто,
просыпаясь по ночам,  я слы-
шал ее аппетитное чавканье и
видел, что ноги уже обгрыза-
ны по коленку. Хорошо  я та-
кой здоровый, и к утру у ме-
ня вырастали новые.
 "...Так, а теперь встань на
четвереньки   и  покажи  мне
язык.  Тут написано, что таз
должен  быть  выше  плеч.  Я
сказал, выше!  Еще  выше!...
А-а-а! Осторожнее!  Я же так
задохнусь".
 А как она  плачет!  О,  она
умеет   правильно   плакать.
Чувстуя,  что  я   собираюсь
сообщить о  нашем   разрыве,
она бросается  на  диван ре-
веть, и  юбка ее  задирается
ровно   настолько,   сколько
нужно моему проклятому вооб-
ражению, чтобы тут же на ди-
ване ее и захотеть.
 В юности   я  полагал,  что
секс - самое  главное в жиз-
ни. Теперь  я  стал старше и
убедился,  что  так  оно   и
есть.  Жизнь с точки  зрения
секса можно поделить на нес-
колько этапов. Детсво, кото-
рое сменяется юностью, потом
юность   уходит,    приходит
секс, потом  приходят  дети,
потом  снова  приходит секс,
потом приходят  внуки, потом
снова  приходит  секс, кото-
рый должен плавно завершать-
ся все тем же детством.
 Ее же энтузиазму  в постели
не сравниться ни с чем.  Наш
секс  с  ней больше похож на
непримиримую борьбу.  Мы бо-
ремся с сексом каждый  день.
И в такой позиции с ним  бо-
ремся, и в другой боремся. И
она,  похоже,  готова погиб-
нуть в этой неравной борьбе,
но не сдастся никогда.
 Я же стал уставать  от  ди-
кости и изощренности  в пос-
тели. Все чаше хочется прос-
того   и  понятного   секса.
Прийти   вечером  с  работы,
поужинать, почитать или пос-
мотреть  телевизор,  лечь  в
темноте  в постель, нащупать
рядом теплое и живое тело, и
тихо,  не  производя  лишних
движений, закончить трудовой
день.
 "...Как  все же трудно выб-
рать одну из  существующих в
сексе   трех   тысяч пятисот
восьмидесяти   семи позиций.
Постоянно  приходится ломать
голову.  Просто  не  секс, а
Академия наук какая-то..."
 Избавиться от нее я пытался
разными  способами.  Но  она
оказалась хитрее,  чем я ду-
мал.  Ей невозможно  опроти-
веть ничем.  Я  напивался  в
лоскуты - она, как ни в  чем
не бывало,  взваливала  меня
на  свои  хрупкие   плечи  и
тащила   до  дому.  В  конец
обессилив от неподъемной но-
ши, она бросала меня на ули-
це, и   проклиная последними
словами,  делала   вид,  что
уходит.  Но  я  и  не  думал
расстраиваться.  Как  только
ко  мне  начинала  пригляды-
ваться какая-нибудь   добрая
женщина,   интересуясь,   не
надо  ли   мне  помочь  куда
добраться, она   объявлялась
тут как тут. И еще долго  по
окрестным дворам разносились
ее проклятия в  адрес обнаг-
левших баб. Безобразие!  Му-
жика на пять минут без прис-
мотра оставить нельзя!
 "...А  теперь  встань вверх
ногами  и  отпусти  руки. Не
бойся,  я же держу!.."
 Ну вот, опять уронил  ее на
голову. Она, кстати, и  виду
не подала, что больно. Ослаб
я что-то за последнее время,
надо будет в выходные потре-
нироваться со штангой.
 Потом я  сменил  тактику  и
решил  сделать   все,  чтобы
быть застигнутым врасплох ее
мужем. Я наплевал на наш ус-
ловный знак  - "женские тру-
сики в окне"  и  врывался  к
ней в квартиру,  зная,   что
он точно там. Не давая опом-
ниться, я хватал ее на руки,
тащил в постель и дико орал.
Муж  упорно   не  появлялся.
Тогда я начинал бегать в од-
ной  майке и носках по квар-
тире,  заглядывая  под   все
кровати и распахивая  шкафы,
изображая   свихнувшуюся  от
желания  носиловать все, что
еще  движется,  гориллу. Од-
нако,  что  я  ни делал, ему
не удалось  застигнуть   нас
вдвоем. Куда она его прячет,
 я так и не смог определить.
 "...Так, эту грудь я беру в
левую руку, а вторую...Стоп!
Халтурщики, они забыли напи-
сать куда девать вторую!.."
 И ведь мне не к  чему  даже
прицепиться. Она никогда  со
мной не спорит,  никогда  не
показывает свой характер.  Я
могу часами доводить ее  на-
меками на мои  похождения  с
другими женщинами, ее молча-
ние становится  только упор-
ней.  Но я-то  вижу, как она
до обморока  ревнует меня ко
всему, что  не  является ею.
Она  ревнует  меня  к   жен-
щинам, мужчинам,   животным,
вещам   и  воспоминаниям. Из
ревности  она  отравила пос-
ледовательно  трех  моих ко-
шек. В отмеску мне  пришлось
спустить в туалет ее любимую
конарейку.
 "...Ну а  теперь  походи по
мне,  а  потом  побудь  моим
одеяльцом..."
 Как мне все-таки тепло  под
ней!    Плутовка,  она   так
приучила  меня к себе, что я
уже давно разучился  выраба-
тывать тепло, когда  ее  нет
рядом. И если она теперь пе-
рестанет греть меня,  то  я,
возможно, просто окоченею  и
 умру.
 И я всегда спрашиваю у  се-
бя: ну что,  скажи,  зажрав-
шаяся сволочь,  тебе еще на-
до?! Какого еще ..., упрямая
скотина, тебе  не  хватает?!
Посмотри кругом!  Ведь такие
женщины на дороге не валяют-
ся. Ведь сдохнешь - лучше не
 найдешь.
 Тем не менее я собрал оста-
ток сил и решил использовать
последний  мой шанс, а имен-
но, применить  способ ящери-
цы.
 Сначала  я   отбросил  одно
ухо, потом у меня выпал один
глаз.  Но  она, как ни в чем
ни бывало, продолжала любить
меня, утверждая, что так да-
же лучше - у нее будет мень-
ше конкуренток.  Но я уже не
мог  остановиться, я уже ув-
лекся процессом распада. Но-
га долго волочилась,  но   в
конце  концов отпала и  она.
Потери преследовали меня од-
на за одной. Все  тело  пок-
рылось гноящимися  язвами  и
тогда я  понял,  что   конец
уже не за горами. Жить оста-
лось немного, и я решил пос-
вятить  остаток минут созда-
нию  бессмертного  творения,
чтобы  рассказать   о   ней.
Она - все!  Жизнь   без  нее
бессмысленна.  Жизнь  с  ней
все  также  бессмысленна, но
зато  много   приятней.  Она
лишает  сил,  которых стано-
вится   бесконечно    много.
Она - Черная  Дыра.   Проти-
виться ее притяжению  уже не
в силах ничто,  кроме,  быть
может,  меня.  Но  и мне ос-
талось недолго.  Скоро отва-
лится вот это, а сразу потом
откатится голова.  И  некому
будет проснуться,  чтобы об-
легченно вздохнуть и радост-
но возопить,   какой  только
нелепый  ужас  не  приснится
этой дурацкой башке!
 Я вздрагиваю  и просыпаюсь.
Пошарив в темноте  рукой,  я
с  тоскливой радостью нахожу
ее рядом. Может, мне ее при-
душить?  Нет,  я  успею  это
сделать  всегда.  И  с  этой
счасливой   мыслью,  я снова
засыпаю.