15 февраля 2000

                                             Петр Батуринцев

                        Добрый вечер

  "Мы предлагаем Вам более современную замену. Он окажется лучше
прежнего,  ибо будет предан не себе, а Вам, Вам и только Вам! Вы
от  него не устанете, Вам не придется бегать за ним по квартире,
он  не будет Вам надоедать, Вы больше никогда не увидите в своем
доме  рваных  обоев,  ковров,  ободранных  дверей  и занавесок -
здорово,  не  правда  ли?  Он  не  выбежит  на улицу, если Вы не
позовете, он не начнет скандалить, если откажете ему в ласке, Вы
будете  гладить  его  только  когда  захотите. Это очень удобно,
отправьте  нам свой запрос и получите нового друга, не вставая с
дивана".
  Я  потянулся  за  пультом  и  выключил визор. Повертел в руках
бумажку  с  тем  же  текстом,  изучая ее в сотый раз. Но это мне
уверенности не прибавило, скорее наоборот - чем больше я читал и
смотрел про это "чудо", тем острее вспоминал Пирса. Он любил мой
вечно   заваленный  стол,  любил  по  нему  бродить,  изучая  то
авторучку,  то  стопку  бумаг. Помню, я включил сканер, и он так
испугался  жужжания,  что  потом  весь день не вылезал из своего
угла:
  На  часах  было  уже  семь, пора ужинать. А еще родителям надо
позвонить, а то ведь волноваться станут.
  Холодильник  был  почти  пуст: пара натуральных сосисок, ворох
пластиковых  пакетиков с салатами, в дверце обнаружилась бутылка
кетчупа  (неизвестно,  сколько  здесь  уже  стоит) и с полдюжины
холодных синтетических консервов.
  Консервы  мне  надоели  до чертиков и поэтому я взял сосиски и
какие-то  салаты,  очистил  и  кинул в микроволновку. Давно я на
кухне  не  убирался  - на полу валялись кусочки кошачьего корма.
Пирс  тоже  не любил синтетику и ел только натуральные сосиски и
колбасу.  Он  разорял  родителей,  и те отправили нас жить сюда,
чтобы я сам его кормил.
  Сосиски  разогрелись,  но  есть  почему-то  уже не хотелось. Я
направился  к  визору,  нахлопал на клавиатуре номер родителей и
стал   ждать.   Вскоре   на  экране  возникло  равнодушное  лицо
женщины-оператора.
     - Добрый вечер!
     Черт, я набрал не тот номер!
     - Желаете посмотреть наш ролик?
  Не  дождавшись  ответа,  экран  цветасто  замигал,  и  на  нем
показался  счастливый  маленький  ребенок,  играющий  с пушистым
котенком.   Прошел  пятиминутный  ролик  -  и  на  экране  вновь
появилось  лицо  женщины. Оно ничуть не изменилось. Глаза так же
смотрели не на меня, а куда-то в пространство.
     - Вы согласны? - поинтересовалось лицо.
     - Да, - ответил я.
  Интересно,  что  подумает  отец,  когда  не обнаружит на своем
счету   полутора   тысяч   евро.  Ну  ничего,  он  туда  нечасто
заглядывает.
  Я с трудом проглотил салат и принялся за сосиски.
  В  дверь  позвонили.  Я  подошел и открыл. За дверью никого не
оказалось,  только  белая  скучная стена общего коридора, но под
дверью: сидел маленький серенький котенок, он жалобно смотрел на
меня  крохотными глазками. Вот они, папины полторы тысячи, сидят
и  смотрят на меня, подергивая маленькой головкой. Я взял его на
руки,  он  не  противился  -  правильно  говорили. Котенок очень
напоминал Пирса.
  Мы  сели  в  кресло  и  начали  смотреть визор. Там показывали
какой-то очень компьютерный мультик. Котенок уставился на экран.
В  его глазах отражался большой серый кот, бегающий за маленькой
коричневой мышкой и поминутно пытающийся ударить ее кувалдой или
роялем:
  Я  знал,  что  если начну гладить котенка, то он повернется ко
мне  и  не будет обращать на экран ни малейшего внимания. Он так
запрограммирован.
  Зверек  на  самом  деле  был  симпатичный.  Я  разглядывал его
серенькую  шерстку, которая никогда не встанет дыбом, его спину,
которая  никогда  не выгнется предупреждающе, его тихие пушистые
лапки, которые никогда не выпустят когти:
  Он  повернулся  ко мне и скрутился в клубочек. Моя рука начала
его  гладить.  Он  был  такой  же, как Пирс, умирающий у меня на
коленях.
  Он был холодный.