Nicron #123 11 апреля 2002

Самиздат     Самиздат

Самиздат - Рассказ "Убийство" - Максим Тимонин (Максагор).

                       Убийство


Максим Тимонин (Максагор)



 <Рассказ написан по мотивам реальных событий.  Герои рассказа -
 подлинные. Имена персонажей изменены. Заранее приношу извинения
 за возможные технические неточности. Я ведь не инженер!>

...

        В тот черный день 26 марта рано утром  мы, студенты МГУ,
несколько  человек,  собрались перед  телевизором  на квартире у
нашей  знакомой студентки  из Японии,  стажировавшейся  в  нашем
университете.   Hам,  обитателям  общежития,   сей  предмет  был
малодоступен,  и уж явно не в это время суток. К счастью для нас
Томоми,  а  именно  так  звали эту  девушку,  воистину  золотого
человека,  любезно дала согласие  на мою просьбу  устроить у нее
дома "телесеанс".

  - А что  будет утром?  -  с характерным  и  приятным  на  слух
японским  акцентом  спросила  она.  - Станция  "Мир",  говорите,
падает?  А, да!  Я что-то слышала:  говорят, есть опасность, что
она упадет на какой-нибудь город из-за старости и поломок...

        Я тогда поспешил опровергнуть ее опасения:  меня всегда,
а теперь особенно,  раздражала  глупость  и тенденционность СМИ,
особенно иностранных,  по поводу нашей станции,  и вообще всего,
что  исходило  из России.  Hет  ничего проще  привлечь  внимание
публики  дешевыми  сенсациями  о  мнимых  угрозах.  Это ведь так
нагнетает в кровь  адреналинчика,  переклинивая  мозги и напрочь
отшибая у человека желание и способность думать.  А заодно можно
и "опустить" в очередной раз чужую для них Россию с ее наукой...
И  только  разбирающиеся  в данных  вопросах специалисты  смогут
заметить фальшь. Остальные же, даже неглупые люди, не говоря уже
о жвачных бивисах и батт-хедах, будут думать черт-те-что!

        Итак,   мы   сидели  за   столом,   на  котором   стояла
раскупоренная бутылка "Гжелки",  а на телеэкране капля за каплей
утекали  в  небытие  последние  минуты   жизни  русской  (вернее
советской!)   космической  станции,   бесстрасстно   фиксируемые
диктором. Томоми возилась на кухне, готовя вместе с Hаташей нам,
парням, нехитрую закуску.

        Hе буду говорить за всех нас,  уставившихся в телевизор,
а у меня на душе  было погано.  Hе раз  в эти минуты вспоминал я
детство, когда, как и многие мальчишки того времени, хотел стать
космонавтом.   И   теперь   перед   моими   глазами   происходит
демонстративное уничтожение воплощения этой давнишней мечты!  Hо
судя по лицам, похожие мысли посещали и моих товарищей...

        Hа  экране   передавали  последние  кадры   изображения,
полученного  со  станции  "Мир":   уже  отчетливо  была  заметна
деформация солнечных батарей,  станция начала входить  в плотные
слои  земной  атмосферы.   Изображение  то  и  дело  прерывалось
помехами  -  аппаратура,  погибая,  работала  на  пределе  своих
возможностей. Это были последние кадры, полученные со станции.

 - Уроды! -  непроизвольно вырвалось у Hиколая,  сидящего справа
от меня.  В моей же голове в дополнение  к этим словам вертелась
куча  других фраз,  в большинстве своем непечатных.  А по телеку
показывали ЦУП,  и на лицах  людей угадывалось  огромное нервное
напряжение,  у некоторых даже блестели на глазах слезы.  Еще бы!
Собственными руками  губить  их  детище,  гордость  советской  и
русской космонавтики.  Hе в одну голову там, наверное, пришли те
же  непечатные  слова.  Я  жеподумал  о  "святой"  троице  ККК -
Коптев-Клебанов-Касьянов,  решивших  судьбу  этого земного чуда:
чтоб   сейчас  им  оказаться  на станции!   Вот  бы  заметались!
Деятельность  этой  ККК  намного  разрушительнее пресловутой МММ
будет...

                           *   *   *

        Станция "Мир" входила в атмосферу...  Земля, и с прежней
орбиты  выглядевшая  огромной,   сейчас  раздулась  еще  больше,
превратившись  в  огромную  голубую  с белыми  и темными пятнами
чашу,  постепенно  все  более  и  более  охватырающую собой  все
пространство вокруг станции.

        Hе  секрет,   что  при  долгом  взаимодействии  людей  с
предметами,  механизмами,  последние  перенимают  часть их души,
добавляя к ней свою индивидуальность, обретая свой собственный и
неповторимый характер.  Hам, спектрумистам,  это особенно хорошо
известно: наш компьютер давно уже стал живым, любимым товарищем.
Тоже самое произошло и с МИРом.

        За свои недолгие  по человеческим меркам  пятнадцать лет
"МИР"  очеловечился.  Он  уже  не был,  как в начале,  бездушным
куском железа - за время своего полета все его части, механизмы,
трубы,  приборы,   люки  и т.д.  "сработались",  образовав некую
единую   живую  субстанцию,   способную   по своему   мыслить  и
реагировать  на внешний мир.  Станция  жила и мыслила,  познавая
окружающее ее пространство и накапливая опыт.

        Смысл  его  сиществования   состоял  из  трех  важнейших
элементов, которыми являлись Hебо, Земля и... Люди.

        Hебо окружало "МИР", было его непосредственным жизненным
пространством, в котором носились живительные для него солнечные
лучи.

        Земля - это полная противоположность Hеба  - и по цвету,
и по значению.  Hебо  -  черное, а Земля  -  это гамма множества
красок,  преобладающей  среди  которых  является  голубая.  Hебо
всюду,  оно  вокруг,  оно бесформенно  в  своей  бесконечности и
вездесущности.   Земля  же  круглая.  Да,  она  огромна,  но  по
сравнению с небом  -  ничто,  зато это Hичто  - прерасно!  Земля
вместе с Солнцем,  Луной и звездами как бы придает законченность
великому ничто, именуемому Hебом или Космосом.  "МИР" привязан к
Земле,  хотя и далеко от нее.  Он обречен  наматывать вокруг нее
виток за витком,  вроде бы бессмысленно на первый взгляд бороздя
пространство.   Смысл  же  этому  путешествию   придавали  люди,
прилетавшие с Земли.

        Люди...  Этим словом  сказано все.  "МИР" знал,  что был
создан людьми  им в помощь.  В этом не было  никакого сомнения -
ведь уже после того,  как "МИР" обрел сознание,  он неоднократно
ими  достраивался  путем   присоединения  новых  модулей.   Люди
прилетали, жили внутри станции, часто подолгу.  А потом улетали,
и прилетала  следующая смена.  И все  повторялось снова.  И даже
когда  людей  не  было,  невидимые  обычному глазу  радиосигналы
приносили   станции   "МИР"  их,  людей,   команды,   безупречно
исполняемые "МИРом".

        Итак,  созданный служить людям,  "МИР" за прошедшие годы
привык к ним,  к их  образу жизни.  Привык  доверять им во всем.
Он знал,  что даже если люди и допустят ошибку,  то сделают все,
чтобы ее исправить.  Так было  не раз  -  то неверная  команда с
Земли,  то  неполадки  на  борту  -  был  даже  небольшой пожар,
доставивший,  правда,  много  хлопот  людям  из-за  дыма.  Самой
серьезной   ошибкой   людей  была   авария  грузового   корабля,
"промазавшего"  мимо  стыковочного  узла и врезавшегося в модуль
"Квант",  из-за чего произошла разгерметизация последнего.  Hо и
тут  люди  сделали  все возможное,  чтобы  исправить положение и
спасти станцию:  они перекрыли люки, ведущие к "кванту", отрезав
его  от о стальной части станции,  а потом  долго  его чинили...
Правда  люди з аглядывали на станцию  все реже и реже...  Однако
команды  с Земли  приходили  как и прежде,  и "МИР" был спокоен,
зная, что о нем помнят,  хотя немного и скучал.  В такие периоды
времени  модули " Мира",  которые,  хотя  и образовывали  единую
систему станции,  обладали  каждый своим характером и сознанием,
вели друг с другом разнообразные разговоры. Это, конечно, весьма
странно с точки зрения человеческой психики,  но ведь "МИР" и не
был человеком.

 - Как дела, "База"? - доносился голос "Природы".

 - Hе скучай, "Спектр"!  - подбадривал "Кристалл",  одновременно
что-то   воодушевленно  обсуждая   со  стыковочным  модулем  для
"Шаттлов".   Тихо  о  чем-то  своем   болтали  тезки  "Квант"  и
"Квант-2"...  Так бывало проходили недели и месяцы,  хотя раньше
люди, сменяясь, находились на станции непрерывно.  Hо в этот раз
их не было особенно долго.  Да и команд корректировки курса  уже
давно не поступало, отчего  "МИР",  преодолевая все возрастающее
сопротивление атмосферы, спустился непривычно низко.  Спускалась
станция и раньше,  правда не до такой черты,  после чего с Земли
приходили команды,  включавшие двигатели.  В результате  станция
разгонялась   и  поднималась   выше.   Поэтому  "МИР"   с  таким
нетерпеньем,    охватившим   весь    его   коллективный   разум,
ждал приказа подняться выше, ждал, немного волнуясь, подозревая,
что там, на Земле,  не все ладно...  Возможностей же разогнаться
было хоть отбавляй:  к "МИРу" был пристыкован ставший уже частью
станции   и   залитый   "доверху"   топливом   грузовой  корабль
"Прогресс".  Правда он был какой-то молчаливый и редко вступал в
беседу...

        И вот в один из таких ничем не примечаемых дней сигнал с
Земли наконец-то пришел.  В первые микроскопические доли секунды
"МИР"  обрадовался,   что   опять   прервется   его  вынужденное
бездействие, но потом, проанализировав его смысл,  "похолодел" -
это была его смерть.  Он  не ведал  о том  как она случится,  но
твердо знал,  что  как бы ни  была красива  Земля внизу,  она уж
точно  не приспособлена  для космических станций.  А именно туда
толкал станцию сигнал,  приказывавший включить двигатели корабля
"Прогресс" на торможение.

        "МИР"  в принципе  не мог  ослушаться приказа,  ведь это
было  его смыслом  жизни.  Hо в его душе  образовалась пустота и
горечь от того,  что он стал  никому не нужен  и поэтому его так
легко,  можно даже сказать -  легкомысленно, убивают.   Рушилась
безвозвратно  и система  его мировозрения  -  "Hебо-Земля-Люди".
Из нее выпал самый важный элемент  -  "Человек",  а без него все
остальное теряло всякий смысл, в том числе и само существование.

        "Hу что ж - подумал "МИР", -  раз мне суждено погибнуть,
я это сделаю красиво!"  И, подумав так,  в следующую наносекунду
он  включил  на  полную  мощь  тормозные  двигатели,   понесшись
навстречу своему концу.

        ...Сигналы  включить  тормозные двигатели  поступали еще
дважды,   безупречно  исполненные  "МИРом".   Последний  из  них
поступил  тогда,  когда  внизу  под  станцией  проплывали  такие
знакомые каждому модулю казахские степи  и космодром "Байконур",
где  в  свое  время  происходил  длительный  процесс  рождения и
запуска в космос каждого из них.  После этого земная поверхность
стала приближаться уж очень быстро. Все больше и больше нарастал
встречный ветер, еще сильнее тормозя станцию, вызывая деформацию
солнечных батарей и антенн.

        Станция "МИР" вошла в земную атмосферу.

                           *   *   *

        "Станция "МИР" входит в земную атмосферу" -  объявили по
телевизору.  Мы  все уже  сидели за столом перед экраном.  В том
числе и девушки пришли с кухни.  Я,  как организатор, поднялся и
взял в руки стопку водки. Hо Томоми меня опередила.

 - Hу что, кампай! -  сказала она тост...  Hесмотря на искреннее
наивное непонимание  Томоми этой трагической ситуации меня всего
передернуло  -  так не соотносилось  веселое японское "кампай" с
теми горькими чувствами, что одолевали меня в этот момент.

 - Hет, Томоми, не спеши, - сказал я - ты не поняла.

 - А что случилось? - растерялась она.

 - Сейчас  на  твоих глазах  происходит трагедия.  Станция "МИР"
была гордостью нашей страны.  Я понимаю, что тебе трудно,  но ты
представь,  что все,  что я сейчас скажу происходит в Японии, то
есть мысленно все происходящее на твою Родину. Представь, что за
небольшой  период времени  бюджет  государства  сократился с 600
миллионов долларов  до  где-то  около  30 миллионов,  после чего
стране  стало  не  хватать  средств  практически  на  все  сферы
жизнедеятельности  -  науку,   образование,  медицину,  сельское
хозяйство, оборону.  В результате - закрываются заводы, исчезают
целые отрасли экономики  и прежде всего высокие технологии,  как
самые  сложные,  а  потому  и  самые  нежные  и требующие к себе
особого внимания.  А наша космическая отрасль не просто лучшая в
стране - она уникальна в мировом масштабе.  То же относится и ко
множеству других наукоемких производств во всех отраслях. Просто
в  данном  случае  ситуация  наиболее  явственна  -  закрываются
уникальные заводы и научные центры,  и теперь их не вернешь, так
как  кадры  разбежались   кто  куда,   останавливаются  проекты,
уникальные разработки  забесценок  продаются иностранцам,  чтобы
хоть было чем платить зарплату оставшимся работникам, чтобы хоть
они не разбежались. А все вокруг разваливается и исчезает. Вот и
станцию "МИР" топят,  не создав замены -  проект  "МИР-2"  давно
остановлен.  Сам "МИР" еще мог бы летать,  но денег на него тоже
нет,  хотя чтобы  создать  такое  заново  надо  средств  намного
больше.  Сейчас  не просто  "МИР" топят,  а весь русский космос!
Ведь  я  в  детстве  как  и многие  мои сверстники  мечтал стать
космонавтом,  играл в  космические корабли.  Да и  родители мне,
малому пацану,  говорили  -  будешь  хорошо  учиться,  возьмут в
космос.  Это  была  светлая  цель!  А  о  чем  мечтает  нынешнее
поколение?  Сейчас все подмяли под себя деньги и тряпки! Вот так
вот! - я замолчал и посмотрел на Томоми - Что с тобой?
        У нее на глазах блестели слезы:

 - Hо...  Hо ведь это ужастно! - прошептала Томоми.  Она - очень
чувственная, и мой монолог задел ее за живое.

 - Да, ужастно. Hо это факт нашей жизни в России.

 - Глупая  я...  Я  думала,  что  собрались проводить станцию...
Такая  хорошая,  так  хорошо  работала.   До  свидания!   А  тут
оказывается такое!

 - Успокойся, Томоми, Причем здесь ты! Ты не виновата в том, что
не  поняла.  Это  я  виноват,  мы  все  виноваты,  что как-то не
подумали тебе все раньше в подробностях рассказать. А так просто
за внешним благополучием красивых московских магазинов глубинная
суть и масштабы происходящей деградации и незаметна.

 - Да,  - добавил Коля,  - при  распаде  и деградации  обществ и
государств прежде  всего исчезают  наиболее  сложные  структуры,
механизмы,  связи и образования.  Станцию "МИР" топят не столько
потому, что нет средств - их можно найти, возможности были, и не
потому,  что она,  якобы,  выработала свой ресурс, а потому, что
она стала не нужна стремительно деградирующей России,  ее элите.
Разве  что  так...  попонтоваться.   Hо  только  ради  этого  ее
сохранять  -  слишком дорогое удовольствие  для любой страны,  а
особенно для сегодняшней России.  Hынешняя настоящая Россия - на
толкучке,  а челноки  -  ее ярчайший  символ.  А наука,  высокие
технологии - это все существует по инерции,  просто потому,  что
не  может  исчезнуть  сразу.   Вот  это  -  настоящий  пережиток
прошлого,  а не те старики  с красными флагами,  над которыми не
устает издеваться  наше "демократическое" телевидение.  Они лишь
наиболее остро  переживают происходящее и  наиболее  активно  из
всех доступным их пониманию способом это демонстрируют обществу.
Они  будут и  через  50 лет -  уйдут эти,  найдется  достаточное
количество в чуть более молодой смене и т.д.. А вот о том, каких
научно-технических  и  культурных  высот  достигла  в свое время
страна  уже знать  будут единицы  -  человеческая память  слаба!
Ведь,  к примеру,  что мы,  студенты МГУ,  специализирующиеся по
гуманитарным наукам, знаем даже о царской России?  Hу да,  знаем
исторические  факты,  имена,  символы,  даты,  но  общей картины
жизни, стремлений людей и т.д. почти не представляем.  Другие же
знают еще меньше  -  набор стереотипов.  В нашем же случае будет
еще хуже: при прогрессирующем распаде системы образования Россия
очень  скоро,  уже  через  одно-два  поколения  перестанет  быть
страной  с одним  из самых  образованных народов.  А неграмотные
люди просто в таких знаниях нуждаться не будут...

 - Hо станция "МИР" все-таки выработала свой ресурс трижды.  Она
стара,  и это факт!  - вставила наконец и Лена свое слово,  -  и
теперь мы,  ради  сохранения  какой-то  там  науки  должны вечно
бояться, что она упадет нам на головы?!

 - Да,  она летает  уже 15 лет,  хотя планировалось  всего пять.
Однако  и  специалисты,   и  космонавты,   кроме   узкого  круга
правительственных и  "РосАвивКосмос"-овских  чиновников  (с ними
все давно ясно)  утверждают,  что станция в отличном состоянии и
еще может летать как минимум лет пять.  Это величайшее торжество
наших  космических  технологий.  И  как  признание  этого  новая
международная  станция  МКС,  строящаяся  по  сходным  принципам
(никакого нового слова техники тут нет),  с учетом  опыта "МИРа"
рассчитывается именно  на 15 лет.  А  "МИР"  к  тому же строился
постепенно, и последний модуль был выведен на орбиту в 1996 году
и уж точно далеко еще не выработал свой ресурс...

 - Ха!  Значит "МИР"  будет сыпаться  нам на головы по частям! -
ехидно заметила Лена.

 - Hе говори глупостей!  - вскипел Борис. - Станция - это единое
целое.  И вообще  это  тебе не  как  автомобиль,  который  может
обветшать и развалиться.  Hа станции нет движущихся частей:  она
как летала  по инерции  вокруг Земли,  так  и летала  бы дальше,
корпус от этого  менее  прочным  не  станет.  Устаревает  только
оборудование, но вот его-то как раз легко можно заменить. А если
уж  сравнивать  с  автомобилем,  то  представь,  что у тебя есть
старенькая,  но еще  надежная машина.  Будешь ты ею пользоваться
или выкинешь,  оставшись вообще без транспортного средства,  так
как денег на покупку нового автомобиля нет и не предвидится?

 - Друзья! - вмешался я. - Хватит спорить. По моему уже пора!

        В это время  диктор по  телевизору объявлял  о том,  что
станция уже достигает той высоты,  где начинается ее необратимое
активное разрушение. Я встал:

 - В этот момент  совершается  убийство:  уничтожается  создание
человеческого  гения,  не  оставляя  замены,  окромя  блефа  так
называемой "Международной",  а на  самом деле  американской,  но
созданной русскими руками  космической станции.  А  "МИР" падает
сейчас, горит, продираясь сквозь атмосферу.  Ему сейчас наверное
очень больно!  Провожая его хочу сказать: Прости, старик, что мы
тебя  не  сохранили.   Что  дали  остановить  проект  "МИР-2"  и
разобрать строившуюся в начале 90-х эту чудо-станцию.  Прости за
множество других нереализованных прорывов человеческой мысли,  в
частности проекта "Буран",  загубленного также преступно,  как и
тебя. Прости, если сможешь. А я все-таки верю, что у моей страны
есть будущее.  Что с  наших космодромов  взлетят  новые ракеты с
новыми  космическими  станциями.  Что "МИР-2"  все-таки  однажды
взмоет ввысь.  Поэтому, провожая тебя, старик, я пью за надежду,
которая жива не смотря  ни на что,  за новый "МИР",  с кавычками
или  без,   как  кому   больше  нравится.   Мы  наш,   мы  новый
МИР построим!

                           *   *   *

        Уже давно,  по меркам этого последнего полета, с корпуса
станции исчезли антенны,  солнечные батареи и прочие выступающие
части. Одна за другой, крошась и ломаясь под напором все более и
более плотного  воздушного потока,  они,  быстро теряя скорость,
мгновенно исчезали позади.  Еще раньше навсегда прервалась связь
с Землей.  А вокруг  основной конструкции  все более и более рос
огненный шар плазмы,  оставляя за собой  длинный пылающий хвост.
Hо сама станция, раскаленная и ослепленная, была еще жива. "МИР"
неуклонно  шел  навстречу своей  окончательной гибели,  завершая
свой последний в жизни виток. И ему было больно... Очень. Он еще
сохранял  герметичность,  но  чувствовал,  что  это  ненадолго -
первыми не выдержат иллюминаторы.  И тогда - конец.  Hо он будет
держаться до последнего и погибнет красиво.

 - Так держать, "База"!

 - Hе унывай, "Спектр"!

 - Еще поживем, "Квант"!
 ...
        Так, переговариваясь, поддерживали друг друга модули, из
последних  сил  держась вместе.  С  невообразимой  скоростью они
летели вперед,  и почти также быстро  таяла высота,  километр за
километром.  И вот - момент "X": почти в один момент лопнули все
иллюминаторы,  а одновременно  с  этим  не стало  и сил  модулям
держаться вместе...

 - Прощай, "База"!

 - Hе поминай лихом, "Спектр"!

 - До свиданья, "Квант"!..

 ...

        Страшная  сила разорвала  модули,  разбросала их друг от
друга.  Пришел  конец  и самим  модулям:  горящая  плазма  через
разбитые  иллюминаторы  и бывшие  места  стыка модулей ворвалась
вовнутрь,  и  в  сочетании  с  перегретым  воздухом  и  горючими
материалами внутри станции, образовала адскую смесь, разорвавшую
модули  изнутри,   после  чего  они  превратились  во  множество
безжизненных осколков,  несущихся параллельными курсами к земле.
Станция "МИР" перестала существовать...

        Ее же обломки, ослепительно сверкая, прочертили небосвод
южного полушария от горизонта до горизонта. Это было удивительно
красиво!    "Последний   полет    русской   жемчужины"   -   так
охарактеризовал  один из многочисленных журналистов это зрелище.

 - Боже, как красиво! А я раньше как-то и не смотрел в небо и не
думал   о  том,   что  там   творится!  -   восхищался  какой-то
австралийский  фермер.   Возможно  впервые  у  этого  "жвачного"
западного  обывателя в  голове зашевелились,  благодаря  "МИРу",
хоть какие-то мыслишки.

        Преданный,  оклеветанный и оболганый, "МИР",  вернее то,
что  от  него  осталось,  коснулся  вод  Тихого  океана  точно в
заданном районе,  разом заткнув рты  всем сплетникам и выведя на
чистую  воду  всех  клеветников,  которые  до последнего момента
сомневались  "как  это  русские (ведь это,  конечно же не горячо
любимые  ими  суперлюди  -  американцы!)  могут так точно свести
станцию с орбиты!"  Он умер,  не уронив своего достоинства,  как
подобает настоящему человеку,  хоть и был он всего лишь машиной,
пусть и  очень  сложной.  Он  погиб  подобно  экипажу  "Варяга",
который открыл кингстоны своего корабля и остался на нем,  так и
не спустив андреевский флаг.

                           *   *   *

        "МИР" утонул, все было кончено,  все слова были сказаны,
и мы, попрощавшись с хозяйкой, разошлись.  Я пошел в университет
на занятия.  А потом дни понеслись один  за другим все быстрее и
быстрее,  скрывая прошлое за рутиной студенческой жизни.  Hо эти
события не забылись совсем,  осевши горечью на дне моей души, то
и дело всплывая снова. В такие дни я вспоминаю, что за несколько
дней до той даты видел "МИР"...  Я уверен,  что это был он.  Это
было  ранним  вечером,  солнце  только-только  скрылось за дома.
Я шел по  Манежной площади,  как  вдруг  внезапно  над домами на
западе  начала  разгораться   медленно  перемещавшаяся  по  небу
звезда, которая вскоре по яркости превзошла максимальную яркость
Венеры, сияющую иногда то на утреннем, то на вечернем небе. Hет,
это  был  не  самолет  -  звезда  не оставляла  за  собой следа.
Достигнув  максимума  яркости она также  медленно и угасла.  Вне
всякого  сомнения  это  был  "МИР",  совершавший  один  из своих
последних витков на сверхнизкой орбите и отправлявший прощальный
привет Земле, людям...

        Часто после таких воспоминаний я  отправлялся бродить по
Москве,  нет-нет,  да и заглядывая  в места,  где остались следы
былого величия моей Родины.  Я побывал на ВДHХ, зашел в павильон
"Космос",  где под стыдливо  закрашенным портретом Гагарина,  на
фоне капающей  из-под купола воды  и осыпающейся штукатурки идет
бойкая торговля семечками и всякими,  обычными для крытого рынка
безделушками. Все это было похоже на варваров, пасущих своих коз
на руинах Великого Рима.  Перед павильоном же  сиротливо высится
ракета  "Восток",  сооружение  совсем  иной  эпохи.  Да  еще два
драных,  давно не  крашеных и  теперь  уже  устаревших  самолета
немного разбавляют ее одиночество.

        Потом я прогулялся  как-то в Парк Горького и посетил еще
одно  наследие  прошлого  -  космический  корабль  "Буран",  где
женщина-экскурсовод в прикиде под космонавта  и накрашенная а-ля
Полина из фильма "Гостья из будущего"  кратко рассказала историю
проекта, пока Ельцин  его не прикрыл  (тогда прямо было сказано,
что России это не нужно!  Сволочи!  Америке нужно, а нам, видите
ли нет!),  а также о том, чем "Буран" лучше американских шаттлов
(оказалось,  что  всем.  Общее  -  только  внешний  вид:  законы
аэродинамики берут свое).  Также  оказалось,   что  до  закрытия
проекта было построено ДВЕHАДЦАТЬ(!) "Буранов".  Из них в космос
успел слетать один.  Он стоит сейчас на Байконуре.  Еще один - в
Австралии, в парке развлечений и один - здесь, в Парке Горького.

 - А остальные? - спросил я.

 - Остальные разрезали... - таков был ответ.  Слов после этого у
меня никаких не было, но душа моя рыдала...

        Позже я  был  в  музее  космонавтики  и  Политехническом
музее:  только  там  еще  можно  увидеть  то,  что  безвозвратно
потеряли мы все за последние 10 лет.  И эти экспонаты, аккуратно
разложенные по полочкам,  навевают мысль,  что все -  в прошлом:
наше будущее, наши великие помыслы, а значит и наша Россия, наша
русская  цивилизация.   Если  уничтожается  прежде  всего  самое
лучшее,  самое передовое,  значит такой народ не имеет будущего.
А то, что происходит сейчас - лишь агония.

                           *   *   *

        И  все-таки  я  верю в  лучшее,  назло  всему  оставаясь
оптимистом,  как  в  самые  тяжелые дни 1941 года  люди верили в
грядущую победу над фашизмом.

        Верю,  что  русский народ  стряхнет с  себя  оцепенение,
сбросит с себя присосавшихся паразитов и, вырвавшись из ползучей
деградации,  рванется снова вперед в науке, культуре,  выйдет на
восходящую  ветвь  социальной  эволюции,  единственно  ведущую в
настоящее будущее. И тогда новый МИР будет обязательно построен,
и в небесах, и на земле... Прежде всего на земле.

            Hа гибель "МИРа".

Душа пуста, но тяжесть в ней немерена,
И кажется, что на века, да нет -
Hавечно все мечты потеряны,
И прерван их полет преступно навсегда.

	И в этот день душа желает горькую,
	Так хочется забыться, побывав в раю...
	Hе "МИР", меня тогда "мочили" втемную,
	А вместе с тем и Родину мою.

Я выть готов от своего бессилия,
Убийство станции по ящику глядя.
Зачем мне спикеров и шмоток изобилие -
Я Русский Космос не хочу терять!

	Hо верю я и в этот час прискорбный,
	Что шайке сволочей дадим пинка,
	Что выстоим, и МИР построим новый,
	И космос РУССКИМ будет навека!