ZX Time #07 31 января 2002

Самиздат

O всем про все - литературные опусы Protein'а и Виктории Трыновой.

O всем про все
────────────────────────────────────────
               Protein, Виктория Трынова

    От редактора. Сегодня у нас вышел не
совсем  обычный раздел "О всем про все".
Сегодня здесь не будет привычных историй
о  НЛО  и  о паранормальных явлениях. Мы
решили переменить направление О всем про
все в более "литературное" русло. В при-
нципе, мы так и задумывали этот раздел -
печатать о всем и все, что захочешь...

                 * * *

                  ШУТ
              (С) Protein

    "Успех... Это слово здесь совершенно
                    ничего не значит..."
                          Дж. Л. Мэллори

    Из  записей,  сделанных  в штурмовом
лагере  на  ребре  Эвереста незадолго до
гибели.

    В центре огромного зала на холодном,
каменном  полу судорожно бьется шут. Ме-
лькают  цветные  квадратики его пестрого
трико.  Желтый,  зеленый, голубой, крас-
ный, черный, желтый... Звонко звенят бу-
бенцы на красном колпаке.

    Он  мечется по серым холодным камен-
ным плитам в неудержимом приступе горя и
отчаяния.  Лицо  его - маска  боли. Слез
уже  нет, только изредка его тело сотря-
сают конвульсии да вырывается наружу от-
рывистое всхлипывание.

    Вокруг,  вдоль стен зала, стоят люди
и  смотрят на него. В глазах их - смех и
одобрение. Они апплодируют столько заме-
чательной  игре, восторженно выкрикивают
комплименты. И продолжают смотреть.

    На  холодном  каменном  полу в плену
цветного  трико  и колпака с бубенцами в
приступе горя и отчаяния судорожно бьет-
ся шут.

     Остерегайся,    осмелевший     шут:
     пленен, закован и казнен ты будешь,
     когда,  очнувшись,  зрители поймут,
     что ты уже давно совсем не шутишь.
                                14.01.99

                 - - -

                РИСУНОК
       (С) 2001 Виктория Трынова

    Он взял лист бумаги и провел по нему
карандашом.  Штрих, второй, третий...  И
вот уже на бумаге возник полутемный сре-
дневековый  зал  с высокими стрельчатыми
окнами в готическом стиле.

    Он  прислушался: издалека доносилась
музыка - прямо-таки торжественная в сво-
ей  мрачности. Вдруг перехватило дыхание
и  в  глазах потемнело. Чтобы не упасть,
он  выкинул  руку  вперед и ухватился за
что-то холодное. Это оказалась мраморная
колонна. Он  ведь  в мастериской никаких
колонн  не было и в помине! Он огляделся
и опешил.

    Не было сомнений: он находился в том
самом  зале, который собственноручно на-
рисовал  пять  минут  назад. Еще не веря
своим глазам, он снова дотронулся до ко-
лонны и убедился в ее реальности.

    Музыка  стала громче, и вдруг послы-
шалось  пение. Он  поспешил спрятаться в
какой-то нише.

    В  зал вошла процессия, состоящая из
людей, закутанных в длинные темные бала-
хоны. Лица  их были прикрыты капюшонами.
Каждый нес по горящей черной свече и пе-
ревернутому распятию.

    Шествие остановилось у некоего подо-
бия  алтаря. Фигура, идущая первой, ски-
нула  плащ, и перед художником предстала
нагая   женщина   изумительной  красоты:
длинные  густые  светлые волосы, большие
влажные глаза, припухлые губы. Она стоя-
ла  без движения, устремив взгляд вдаль,
как бы в трансе.

    Один  из  мужчин,  пузатый  бородач,
взял  ее под руку и подвел к алтарю. Она
молча легла на возвышение.

    Участники   этого  странного  обряда
пришли  в  действие.  Какая-то  женщина,
одетая, как уличная фея - броско и вуль-
гарно,- прилепляла  вокруг черные свечи,
другая - достала  из-под балахона огром-
ную  золотую чашу, инкрустированную дра-
гоценными камнями, и наполнила ее чем-то
густым и красным.

    Все пришедшие выстроились полукругом
у алтаря и принялись читать нараспев ка-
кую-то абракадабру, в которой художник с
ужасом  узнал  вывороченную  на  изнанку
"Отче наш".

    С каждым богохульственным словом лю-
ди  распалялись все больше и больше, не-
которые  стали  выкрикивать  проклятья в
адрес Бога и Девы Марии.

    Бородач, надев  на голову нечто, по-
хожее  на папскую тиару, и взяв огромный
нож, стал  приближаться к красавице, ле-
жавшей все это время неподвижно.

    И  тут  художник понял, что женщине,
лежащей на алтаре, отведена роль жертвы.
Не  в  силах  сдержаться, он с отчаянным
криком выскочил из своего укрытия...

    Не  обернувшихся к нему лицах не ос-
талось  ничего человеческого. Художник с
ужасом понял, что ему конец!


    Оказывается, он  заснул  за  столом.
Солнце  светило  прямо в окно. Наверное,
уже скоро полдень.
    Он  потянулся  и зевнул. И приснится
же  такое! Он  положил рисунок в папку и
пошел под душ.


    А на рисунке, в сумрачном готическом
зале, люди  в  темных  балахонах  тесным
кольцом тесным кольцом окружили несчаст-
ного человечка...

                 * * *