Body #3F# 26 апреля 2003

Ностальгия - "Ему снилось море, небо, ароматные персики, сочные арбузы... И пьяные матросы."

             я в детстве мечтал быть параноиком...
                         (c) werewolves
        (из недавнего утреннего разговора с wrecker'om)




(c) werewolves .................................................

                           Ностальгия

Как  обычно,  в  шесть  утра  визгливая  брехня местной дворняги
вывела  его  из  беспокойного  сна. Он любил животных - особенно
собак.  Но  этот  "пустобрёх"  явно заслуживал тяжелого кирпича,
ибо  будил  его так - вот уже две недели подряд. Иногда на шавку
находил  особый  раж  и  она брехала даже по ночам. Это было уже
слишком...   Выйдя   на   улицу,   он  поднял  с  земли  заранее
приготовленный  обломок кирпича и открыл ворота. Примерно так он
себе  и  представлял своего ночного мучителя - тощий, мохнатый и
с  бубликом.  Особенно  его вывело из себя то, что этот "бублик"
вилял - шавка явно забавлялась.
-  Ах  ты  ж  паскуда  брехливая... - Он прикинул расстояние для
броска.
"Паскуда  брехливая"  тут  же  оценила  ситуацию,  уразумев, что
голый  человек  с  кирпичом   появился  вовсе не для того, чтобы
одарить  мясной  косточкой.  Пахло  не  ею.  Пахло  кирпичом   и
увесистым  пенделем  под  зад.  Взвизгнув  еще  децибел  эдак на
надцать,  кабыздох  метнулся   за  ближайший  поворот, и поливая
истошным  воем  окрестности,  исчез  из  виду.  -  Сучка... - Он
положил  кирпич  на  самое  видное  место,  надеясь,  что  шавка
запомнила,  и  его,   и  кирпич, и это место. Ёжась от утреннего
морозца,  он  вернулся  домой.  Сон был безбожно перебит. Не то,
чтобы    он   об   этом   сильно  жалел  -  сны  были  тяжелыми,
беспокойными  -  какие-то  неприятные  лица,   обрывки фильмов и
компьютерных  игр,  но они давали по крайней мере подобие отдыха
для  организма.
Он  снова  забрался  под  одеяло. Постель после улицы показалась
теплой  как  парное  молоко.  Закрыв  глаза  он  представил себя
лежащим  на горячем песке. У ног плещется теплое море... Море он
видел  всего  два  раза  в жизни. Первый раз это было в глубоком
детстве  и  все  что  осталось  от  воспоминаний  - это огромное
голубое   пространство,   колышущееся  словно  гигантский  живой
организм.   Горько-соленый   привкус  воды,  ароматные  персики,
сочные  арбузы и белые ночи... Это было прекрасно. Во второй раз
всё  было  менее  романтично, поскольку это было уже во взрослом
состоянии.  И  воспоминания  были  менее  приятными - дешевые до
неприличия  крымские  вина,  прорванная  городская  канализация,
говно  в  море...  К  тому  же  ещё и драка с местным обкуренным
матросом,  в  которой  он  сильно  повредил  локоть. Но море все
равно  было... Огромное, пульсирующее. Сливающееся с горизонтом,
кажущееся бесконечным и немного пугающим из-за этого...
Мерзкий  визг  вернувшейся  шавки  вывел  его  из  сладкой дрёмы
воспоминаний.  Откинув одеяло он снова кинулся на улицу. На этот
раз  кучерявая  бестия  смыться  не  успела  -  появление голого
человека  было  внезапным.  Мощный  пинок  под зад отбросил её к
забору.  Забившись  между  двумя  досками, она ощерилась и ждала
экзекуции.
- Ты что, - Он поднял с земли кирпич, - не видела его?
 Псина заскулила.
-  Ты мне тут не скули! На жалость хочешь пробить? - Он подсунул
к  самому  её носу кир- пич. - Понюхай чем пахнет! Оплеухой... -
Он  угрожающе  замахнулся,  - Запомнила?! В следующий раз будешь
тявкать под окном - нюхать уже не сможешь. Поняла?
 Он снова положил кирпич посередине дороги и медленно двинулся обратно.
-  "Ну  пусть только попробует укусить сзади..." - Улыбнулся он.
Возле  дверей  он обернулся. Шавка нюхала кирпич. День начинался
не самым лучшим образом.
-  Эх,  зараза!  Такой  сон  перебила...  -  Он вернулся домой и
включил чайник.
Предстояло  множество неприятных дел. Беготня на работе, встречи
с  бесполезными  людьми, попытка выбить зарплату и ещё множество
мелкой неразберихи, которая окружает нас ежеминутно.
Уже  вечером  возвращаясь  домой,  он  устало  вспомнил утреннюю
дрёму.  Персики,  арбузы...   Ему  внезапно захотелось сладкого.
Того  неповторимого  вкуса  из  детства.  Но увы... Для  фруктов
было  ещё  рано,  а  мороженное,  которое  он  купил  поддавшись
настроению, оказалось  безвкусным...
-   Видимо   я   потерял   вкус...  Или  мороженное  они  делать
разучились...
Вдохнув  воздух,  он на мгновенье почувствовал отдалённый аромат
моря.  Где-то за тысячи  километров отсюда оно мерно вздымалось,
дыша  всем  своим  могучим  телом.  Волны,  грохот  прибоя, визг
чаек. Ему даже показалось, что он их слышит...
-  Ах ты сучка! - Выругался он. - Ну что ты тут делаешь? Чего ты
все  время  воешь?! Тебе что тут маслом намазано? - Он присел на
корточки  и  протянул притихшей шавке остатки мороженного. - На,
ешь. Может по-хорошему поймешь.
Сначала  пугливо,  а  затем  смелее,  кудрявая  бестия принялась
вылизывать мороженное из  рук своего утреннего экзекутора.
-  Ну что, мир? - Он осторожно погладил облизывающееся создание.
- Надеюсь, больше я  тебя тут не увижу.
Два  умных блестящих глаза преданно посмотрели на него. Казалось
она понимала...
Впервые  за две недели он спал спокойно. Ему снилось море, небо,
ароматные персики, сочные арбузы... И пьяные матросы.
                                                      11.04.2002