Maximum #29 10 февраля 1997

Самиздат

Печатается с продолж. - Папуас из Гондураса (продолжение).

╔════════════════──────────────────────────────════════════════╗
│		   ПЕЧАТАЕТСЯ С ПРОДОЛЖЕНИЕМ. 		       │
╚════════════════──────────────────────────────════════════════╝

 (R) Федин Павел


			  В. Шинкарев

		      Папуас из Гондураса.
			 (Продолжение)



                         ГЛАВА ТРЕТЬЯ.

                Смерть незнакомого джентельмена.


   На  экране  все  та  же  столовая в палаццо лорда Хроня (хоть
спектакль ставь по этому авантюрному фильму).

   В  столовой  все  те же, и двое новых, видимо, представленных
зрителям  в  предыдущей  серии  ( только веселого капитана нет -
может его ликвиди- ровали за осведомленность?  ).

   Персонаж  Джон  Виторган,  поверенный  лорда Хроня в делах, с
лицом, резким, как топор, с трудом подавляет раздражение:

   -  Видит Бог, лорд, я не понимаю, зачем нам нужно посвящать в
цель экспедиции хоть кого-нибудь?

   -  Черт меня побери!  - взорвался, весь красный, Мак-Дункель,
напыжив-  шись в своем отделаном бранденбурами костюме, - Тысяча
чертей!   Он  не  понимает!   Он  не  понимает,  что  без  вождя
шотландец  не  воин!   (  Мак-Дункель  слегка  картавит и у него
чертыхаться выходит как-то не страшно:  чоут меня побеи ).

   -  Видит  Бог,  функции лидера вполне может взять на себя сам
лорд  Хронь,  -  со  спокойным, благородным раздражением ответил
Виторган, двигая желваками на скулах.

   -  Лорд Хронь будет неформальным лидером экспедиции, - устало
сказала фрау Маргарет Моргенштерн, - но необходим и формальный.

   -  А,  чтоб тебя черти побрали!  Тысяча чертей!  Тысячи диких
баранов!  Какой еще, к чертям собачьим, неформальный лидер?  - С
лютым бешенством закричал на фрау Маргарет Мак-Дункель.

   - Ну ты и ярыга, видит бог, - спокойно сказал ему Виторган, -
что ты орешь на всех?  Ты-то чего хочешь?

   -  Я  ?   Я, черт меня побери?  Тысяча чертей!  Тысяча залпов
мне  в  задницу!   Я  хочу,  чтобы  вы  все , черти вас разорви,
заткнулись, заткнулись, заткнули свои пасти и слушали меня!

   - Ну, говори, мы тебя слушаем, видит Бог.

   Мак-Дункель,  еще немного порычав и похрипев, стукнул кулаком
по столу и сказал:

   -  Нам нужно, черти нас чтоб всех разорвали...  То-есть, черт
возьми,  я  говорю,  чтоб,  тысяча  чертей,  тысяча залпов вам в
задницу...   Черт!   -  сбившись  с мысли, он грохнул кулаком по
столу.

   - Если бы Вы, сэр, поменьше чертыхались, Вам удалось бы более
связно изложить свои соображения.  - заметила фрау Моргенштерн.

   -  А?   Черт!  Учить меня, куроцапка, вздумала?  "Если бы, да
кабы"?   Накося,  выкуси,  чтоб у тебя повылазило!  Морген фри -
нос  утри!  Молчать пока зубы торчать!  Слушать всем!  Нам нужно
Мак-Драммондов...   Да,  черт!  Нам нужно пустить гонцов по всей
Горной Шотландии и созвать всех Мак-Дроммондов, и чтоб собрались
все О'Брайены, О'Паньки, распустили знамена и с грозными песнями
спустились  с  гор,  чтобы за ними ехали поэты вроде О'Хапкина и
воспевали  их,  чтоб, черт побери, они шли, свирепо печатая шаг,
по равнине, выжигая каленым железом гнезда Вигамуров, чтоб, черт
подери...   - В восторге вдохновения Мак-Дункель стукнул кулаком
по столу с такой силой, что у лорда Хроня из тарелки выплеснулся
весь суп жульен.

   -  Все  это  очень  поучительно,  сэр,  - горько сказала фрау
Маргарет, - но намеченая Вами резня в кланах Горной Шотландии не
поможет нам в поисках алмаза.

   -  Да, вернемся к обсуждению вопроса об экспедиции к острову,
- по-деловому начал Виторган.

   -  Давайте  пригласим главным Джакоба Кулакина.  - неожиданно
сказала славная, но молчаливая и некрасивая леди Елизабет Хронь.

   Все   недоуменно   оглянулись   на   нее,   прикидывая   свои
соображения.   В  наступившей  тишине  слышно  только,  как лорд
Хронь, с аппетитом чавкая, хлебает суп жульен.

   - Влюбилась? - уточнила фрау Моргенштейн, сузив глаза.

   Славная девушка зарделась, как маков цвет.

   -  Это что ж за Кулакин такой, черт чтоб его взял и разорвал?
Это  не из Нью-Гейтских ли Кулакиных, чтоб их всех приподняло да
и шлепнуло ?

   -  Это  он, он тут околачивается, - произнес Виторган, двигая
желваками,  -  знаю этого, видит бог, малого.  Из хорошей семьи,
но глуп, как папуас.

   -  Джакоб  очень  умный!   -  горячо сказала славная девушка.
Изнывая,  она искала нужных доводов, - Скромный...  он настоящий
аргонавт!

   -  Что,  здорово зашибает?  - сочувственно спросил лорд Хронь
прерывая трапезу.

   -   Сэр,   -  с  раздражением  процедил  Виторган,  -  термин
"аргонавт"  не  имеет  настолько  прямого  отношения  к  термину
"алкоголик", как это вам представляется.

   - Ты дело говори, а не учи ученого!

   - Батюшка, да он в рот не берет! - вступилась леди Елизабет.

   Лорд Хронь розочарованно пошамкал губами.

   -  Э-э-э...   Вздор!  Какой там Кулакин?  - спохватилась фрау
Моргенштерн,  -  поговорим серьезно и закончим это дело.  У меня
есть на примете подходящий человек - Монтахью Мак-Кормик.

   -  Лысый  Монтахью?   Да  ведь  это  настоящий  разбойник,  -
спокойно ответил Виторган.

   -  Зато...   замечательные  внешние  данные, - как то странно
возразила фрау Маргарет.

   -  Причем  тут  внешние данные?  И какие такие у него внешние
данные?  Рожа рябая, лысый.

   - С лица не воду пить, - быстро парирует фрау Маргарет.

   -  Ну,  видит  Бог,  это  единственный  довод.  Этот Монтахью
такого  пошиба  молодец,  что  его  не  то  что за алмазами - за
бутылкой послать нельзя.

   - Что ж, тогда я предлагаю кандидатуру Джона Глебба.

   -  Стой,  черт  подрал!   Джон Глебб?  Разве он из Шотландии?
Что-то не помню такого, сто залпов ему в задницу!

   -  Очевидно,  бандит  с  большой  дороги, - двигая желваками,
желчно сказал Виторган, - никакой он не шотландец, а американец.
И даже не американец, а немец.  Точнее грузин.

   Фрау   Маргарет  фон  Моргенштерн  гневно  сверкает  глазами.
Виторган   продолжает   что-то  раздраженно  бубнить,  а  камера
телеоператора  неожиданно  переносится  на  чердак палаццо лорда
Хроня,  где  на полу, приложив ухо к щели, лежит Лысый Монтахью.
Поскольку  зритель  с  ним  не знаком, на экране так и написано:
Лысый Монтахью Мак-Кормик.

   Щель  в  потолке столовой, и, соответственно, полу чердака, -
мала,  и  Монтахью  плохо  слышно  и  почти ничего не видно.  Он
достал  нож и начал расширять щель яростными ударами.  С потолка
отвалился пласт штукатурки и упал прямо в тарелку лорда Хроня.

   В  соответствии  с  лучшими традициями комедийного жанра весь
суп  жульен  брызнул  в  лицо  и  без того постоянно взбешенного
Мак-Дункеля.

   Мак-Дункель  сидит  совершенно неподвижно, плотно сжав зубы и
закрыв глаза.  Что с ним сейчас происходит?  Я знаю.

   Ну,  ладно.   Лорд  Хронь  рукой  вытащил  из  тарелки  кусок
штукатурки и положил на скатерть.  Подумав, взял его и бросил на
пол.

   - Как там бишь, алконавта твоего?  - обратился он к дочери.

   - Кулакин, батюшка, Джакоб Кулакин!

   Фрау  Маргарет,  высморкавшись,  встала  и вышла из столовой,
взяв у полуголого негра факел.

   Под  жуткую  музыку  идет  по лестнице - навстречу ей блестят
желтые зубы, нож и лысина Монтахью.

   -  Тебе там не холодно на чердаке?  - заботливо спросила фрау
Маргарет,   ежась  от  ветра,  дующего  вниз  по  черной,  сырой
лестнице.

   -  Ах  ты...   -  забывшись,  в  полный  голос закричал Лысый
Монтахью и она торопливо прижала руку к ощерившейся пасти.

   Он  стал  что-то  торопливо  шептать  ей, выразительно сжимая
кулаки;  она  слушала  его, клацая зубами и покачивая челюстями,
как акула.

   Через некоторое время фрау Моргенштерн стала прислушиваться к
чему-то  внизу  и  затем,  приподняв подол, сбежала по лестнице,
громко стуча каблуками.

   Внезапно  сверху  послышались  другие  шаги, и перед Монтахью
предстал  пожилой  - лет сорока восьми - мужчина среднего роста,
неброско,  но  со  вкусом одетый в темно-синий камзол с длинными
манжетами,   высокие   морские  сапоги  с  опущенными  изящьными
отворотами,   черно-серый   плащ,   гармонирующий   с  камзолом.
Приглушенной белизны парик венчал чело незнакомца (треуголь- ную
шляпу  он держал в руке).  Незнакомый джентельмен имел несколько
грузное,  но  умное  лицо,  проницательные  грустные  глаза,  но
скорбно сжатый рот.

   Лысый   Монтахью  выхватил  из  широкого  накладного  кармана
револьвер  и  в  упор  выстрелил  -  незнакомый  джентельмен, не
проронив  ни звука, замертво упал и покатился по лестнице, так и
не успев сделаться персонажем телефильма.

   Да,   сэр,   да!    таковы   жестокие  законы  реализма  -  в
каком-нибудь  поверхностном  авантюрном  повествовании  с героем
ничего,  ничегошеньки смертельного до самого конца не случиться.
А  я  вынужден  расстаться  с  этим,  может быть самым любимым и
тщательно продуманным персонажем сразу (хотя бы все дальше пошло
через пень-колоду).

   Да,  правильно  сказано:   телефильм  -  это прямое отражение
окружающей нас действительности в высокохудожественных образах.

   Нет,  даже:   телефильм - это прямое отражение окружающей нас
действительности в высокохудожественных образах.

   И даже гораздо круче.

      .    .    .    .    .    .    .    .    .    .    .