Acid Paper #02

Самиздат

Не надо Ля-Ля! - некоторые малоцензурные творения "Николая Николаевича".

·∙─ Сплюнул и грязно выругался·∙─ ── ──┐
                                       │
                      ┌────────────────┘
                      │
                      
   Продолжаем публикацию некоторых малоцензурных творений.
Сегодня читайте продолжение "Николая Николаевича" и
очередной "шедевр" с www.fuck.ru

Алибасов!

Еще один гадкий персонаж нашего шоубиза - Бари Алибасов. Лично 
мне, очень неприятен начинания от дел и поведения и заканчивая 
жутко мерзкой внешностью. Причем последним качеством, как это 
не странно, обладают все его любовники в группе НАНА. Это мне 
совершенно непонятно. Ну как можно было создать группу уродов 
с плохими песнями, стилем и клипами под руководством 
понтовитого сумасшедшего педофила? Причем, что самое 
удивительное - у них много поклонников, я своими глазами видел 
толпу девушек фанаток рвущих на себе волосы перед концертом 
НАНА в киноконцертном зале Россия, где я нечаянно проходил 
мимо. Зачем это нужно Бари Алибасову мне более или менее 
понятно, он собрал маленьких мальчиков и оттрахал всех 
в попочку, видимо не только в попочку они трахались и Бари это 
дело заценил. Надрессировал, они запели, создал на них себе 
популярность не лишая себя возможности иметь сексуальное 
удволетворение с проверенными молоденькими мальчиками. Но 
зачем это нужно самим этим мерзотам из группы и уж тем более 
зачем они нужны этим девушкам - для меня остается 
не разрешимой загадкой. Когда я называл Бари педофилом, 
так и навязывалось слово зоофил, оно даже в слове дрессировать 
немного вылелось, потому как эти ребята у меня почему то 
ассоциируются с балонками, которых поставили кругом, всех 
жопой к центру, привязали и посередину поставили Алибасова. 
Алибасов раскручивался как барабан поле-чудес и втыкал в того 
на кого как говорится бог послал. 
                                        Группа отморозков.

   ┬ ┐┬ ┐┬┌ ┌─┐┌─┐┌─┐┬│┬ ┬ ┐┬ ┐┬┌ ┌─┐┌─┐┌─┐┬─┐┬┐ ┬ ┐┬ ┬
   ├─┤│┌┤├┴┐│ ││ │├─┤│┌┤ ├─┤│┌┤├┴┐│ ││ │├─┤├─ ├┴┐│┌┤└─┤
   ┴ ┴└┘┴┴ └└─┘┘ ┴└ ┴└┘┴ ┴ ┴└┘┴┴ └└─┘┘ ┴└ ┴└─┘┴─┘┴┘┴  ┴
Ну, прихожу утром на работу, стараюсь, чтобы не рассмеяться.
Стыдно немного, а с другого бока - хули, думаю, краснеть?
Пускай ебучее человечество пользуется. Может, на пользу ему
еще пойдет... Смотрю, а для меня уже малюханькую хавирку
приготовили - метра три с половиной, без окон. Лампа дневного
света, тепло. Оттоманка стоит. На столе пробирка.
 - Ну вот, Николай, твое рабочее место, - говорит Кизма.
 - Только договоримся - без подъебок, - отвечаю.
 Кизма велел мне тут не развивать в себе какой-то комплекс
неполноценности, а, наоборот, гордиться.
 - Располагайся, приступай. После оргазма закрой пробкой
   пробирку.
 - Чтоб не разбежались?
 - Работай быстро и без потерь. Читал плакаты?
 Я закрылся, прилег, задумался, вспомнил, как в побег ушли
с кирюхой в бабский лагерь и переебли там всех воровок, а те,
кому не досталось, все больше фашистки и фраерши, трусы с нас
сорвали и на части их разорвали, чтобы хоть запах мужской
иметь под казенными одеялами. Вспомнил, а сопливый, как кобра
под дудку головой в разные стороны водит. Я тогда ебся редко,
сразу струхнул пол-пробирки. Целый млечный путь, как говорил
мой сосед по нарам, астроном по специальности. На дружка
струхнул, что он Землю за планету и за хуй не считает и в рот
ее ебет, если на ней происходит такая хуета, что ни в какие
ворота не лезет. Прости. Отвлекся. Несу пробирки Кизме.
 - Ого, - говорит, - посмотрим, - и размазал немного по
стеклышку, а остальное в какой-то прибор сунул, весь
обледенелый, и пар от него валит. Посмотрел Кизма в микроскоп
и глаза на меня вытаращил, словно по облигации выиграл: - ну,
Николай, - говорит, - ты - супермен! Сверхчеловек! Невероятно!
Почему - не спрашивай. Потом поймешь. Я тебя поднатаскаю в
биологии.
 - Посмотреть-то можно?
 - В другой раз. Сейчас иди. До завтра.
 Ну, я вежливо говорю, что в Америке больше платят, и питаться
нужно после каждой палки от пуза, а то подрочу неделю и вся
наука остановится.
 - А что бы ты хотел иметь на закуску? Учти: с продуктами
   сейчас трудно.
 - Мяса грамм двести. Хлеб с маслом. Можно семечек. Стакан
   чаю покрепче.
 - Зачем же семечек?
 - Другой рукой можно грызть от скуки.
 - Семечек не будет. А насчет мяса похлопочу. Мой шеф -
академик - вегетарианец. Возьму его карточку. Он большое
значение будет тебе придавать.
 - И зарплату увеличить надо. Из своего кармана, что ли,
   платишь?
 - Увеличим. Вот организую лабораторию, ставок выколочу
побольше, и увеличим. Хорошо будем платить за твою малофейку.
Злая она у тебя, Николай. Ну, иди, а то живчики передохнут.
Вахтеру скажи, что наряд на осциллографы идешь получать.
 - На чернуху я мастер, не бздите.
 Иду по институту, и в первый раз во мне совесть заговорила.
Ишачат все эти доктора, кандидаты и лаборанты, а я подрочил
себе в удовольствие, и готово. Иду домой. Неловко как-то
получается. А с другой стороны, малофейка науке нужна и всей
стране, значит. И рабочий день тут ни при чем. Я аккордно на
своем тромбоне работаю, курва. И вообще, это не совесть моя
заговорила, а жалко тех, кто ишачит. Вот только на дремоту
повело после дроча. И воровать лень.
 Пошел в бар пиво пить с черными сухариками. Кстати, учти, от
пива стоит, надо лишь о бабе думать после пяти кружек, а не
насчет поссать. Как поссышь, стоять не будет. Как же не
поссать, говоришь? Внушать себе надо уметь. Вон, которые
в Индии живут, даже не серят по месяцу и больше, а ссаки
в пот превращаются и в слезы. Я так полагаю, что по-научному,
по-нашему, по-биологицки, кал, то есть, говно, у этих йогов
в запах превращается. Ну вот, скажем, как спирт: не закроешь
его, он и выдохнется. Только спирт быстро выдыхается,
а говно долго. В нем, говне, молекула другая и очень вонючая,
гадина такая. А уж про атом говенный и говорить нечего. Он,
блядюга, и не расщепляется, наверное, в синхрофазотроне. Между
прочим, спрошу у Кизмы, что будет, если он расщепится.
Верняк - мировая вонь, запахнет до облаков. Ты пей. Спиртяга
высшей чистоты. Мне на месяц два литра выдают, хуй перед
оргазмом дезинфицировать. Ну, я экономию навожу. Ведь как дело
было. Кизме и остальным всем выдают спирт, а мне нет. Ну уж,
хуюшки, думаю, и в пробирку грязи наскреб с каблука. Не фраер.
Кизма сразу тревогу забил.
 - Почему живчики чумазые? Трудно руки помыть?
 - Надо при опыте не руки мыть, а хуй. Он, небось, в штанах,
а не в безвоздушном пространстве. Мало ли где за сутки бывает.
 - Сколько тебе спирта надо?
 - Два литра, - говорю.
 - Многовато, триста грамм хватит.
 Тут я сказал, что прежде чем за хуй браться, надо все пальчики
обтереть, на обеих, причем, руках (я ведь руки меняю),
а заодно и пах.
 - Хорошо, - говорит, - литр.
 - Э-э! Не пойдет так дело. Литр - это в расчете на хуй
лежачий, а в самом лежачем виде, как, допустим, в холодном
море. А на стоячий надо в три раза больше. А я еще по совести
прошу.
 - Хорошо, два литра, - сказал Кизма, - и ни грамма больше.
 Вот и я со спиртом навсегда. А экономлю просто: протираю
лежачий, и ебал я ваши рационализаторские предложения и премии
за них. Я, блядь, самое ценное в себе отдаю науке! Я бы в
Америке дачу давно уж имел на курорте, "Линкольн" и другую
недвижимость. А я, блядь, не мертвые души забиваю государству,
как Чичиков, а свежую, родную сперму. Хули я завелся, между
прочим? А не хуй на мне экономию разводить! Я - человек! Ты
меня залей спиртом - я его сам первый пить не стану. А то
подебывает каждая падла, что я его при жизни заспиртовать
решил. Мандавошки! Если бы не я, они бы не диссертацию
защищали, а жопы свои на летучке у директора. На моем хуе
держатся. Одним словом, учреждение наше - НИИ - склочное и
порядка в нем нету. Не то, что в тюрьме или в МУРе.
 И все ж-таки, онанизм разрушает под конец жизни нервную
систему. А то, что укрепляет - параша. Ну, ладно. До полного
разрушения еще далеко. Будем здоровы. Ты хавай. Эту севрюгу и
красную икру я для тебя специально сегодня оставил. Ну, вот
так. Черную, между прочим, я не уважаю. У меня диатез от нее.
Жопа идет пятнами, чешется - ужас как, и кальций надо пить,
а он, сволочь, горький очень. Ну, вот так. О такой закуске
тогда еще и в мечтах не было. Хожу я, значит, по утрам в
институт, номерок вешаю и с машками не путаюсь, потому что
боюсь лично наебаться и при сдаче спермы фуфло двинуть, как
сейчас говорят, или крутануть динамо. Привык. Решил Кизме
ультиматум предъявить.
 - Ты, - говорю, - на работу простую энергию тратишь, а я самую
главную, и я, когда кончу, на ногах еле стою и под ложечкой
сосет. Может, мне жить-то еще лет пятнадцать, а вам, сукам,
гужеваться.
 А у Кизмы опыты прошли успешно, он даже шутил иногда -
памятник моему члену поставить заводной, чтобы он вставал с
первыми лучами солнца. В старину такие памятники были, но их
снесли. Застеснялись, мандавошки. А кого стесняться? Ведь
член, кирюха, если разобраться, самое главное. Главнее мозгов.
Мы же лет мильон назад не мозгами ворочали, а хуями. Мозги
же развивались. Да если бы не так, и ракета была бы не на хуй
похожа, а на жопу, и из нее только бы вонь и грохот шли. Сама
же не только до Луны... В общем, хули говорить. Помни мое
слово. Вот увидишь, когда мозгу больше некуда будет
развиваться, настанет общий пиздец. Стоять по тем временам не
будет даже у самых дураков, вроде нас с тобой. Все
исключительно будут давать дуба, а в родильных домах и в
салонах новобрачных пооткрывают цветочные и веночные магазины.
А на улицах под ногами стружка будет шуршать. Столярные работы
начнутся. Ладно. Хули ты шнифта раскрыл. Не скоро это еще, и
общий пиздец все равно не состоится. Но об этом речь еще
впереди.
 Я и говорю Кизме, мол, набавляй: мне и прибарахлиться надо, и
телевизоры скоро выпускать начнут, а то опять воровать пойду
или на водителя троллейбуса "букашка" учиться. Хоть из своего
кармана выкладывай, и я частным образом буду тебе живчиков
таскать. Две тыщи с половиной получать хочу.
 - Хорошо. Уволим двух уборщиц. Оформим тебя по
   совместительству.
 - Ну уж, ебу я такой труд на половых работах!
 - Ты будешь числиться, а убирать будут другие лаборанты,
   ясно?
 - Это другое дело.
 - Аппетиты твои растут, надо сказать.
 - Что-о-о, курва? - говорю.
 - Ну-ну, не бесись. Мне ведь и десяти тысяч на тебя не жалко.
Вот, если я получу Нобелевскую премию, отвалю тебе приличную
сумму. А сейчас времена в нашей науке сложные и тяжелые. Дай
бог, опыт один до конца довести! Завтра начнем.