Nicron #109 30 июня 1999

Самиздат

Рассказы - Семь дней - семь ночей (продолжение).

	Семь дней - семь ночей


Фантастическая повесть.
Продолжение.

(c) Эндрю Сатан

                             -

   Со стародавних времен на берегах Тверцы стоит маленький  про-
винциальный городок Выдропужск. Улицы его уныло  однообразны  и
длинны, а жарким летом на них некуда укрыться от пыли. Одноэтаж-
ные деревянные домики с  узорчатыми  ставнями  тесно  прижались
друг к другу. Вишневые и яблоневые сады схоронились от чужих за-
вистливых глаз за высокими деревянными заборами. Скалят  из-под
ворот острые клыки на охочих до чужого доброго, заливаяcь свире-
пым лаем, четвероногие сторожа. В летние тихие рассветы  шеству-
ют к водоемам, заведенным на каждой улице на случай пожара, по-
генеральски важные гуси. Посреди этой большой деревни стоит  по-
жарная каланча, а напротив нее залетевшей бог весть из каких да-
леких стран диковинной цаплей высится телевизионная мачта.
   От дедов и прадедов повелась в городке жизнь тихая  и  разме-
ренная. И развлечений здесь совсем немного: кроме воскресных ба-
заров, только разгульные  свадьбы,  рождения,  крестины-именины,
словом, домашние праздники, где собираются на деревенском  пиру
соседи дальние и ближние, родственники и родственники  родствен-
ников, где гуляют и веселятся от души,  сплетничают,  и,  напив-
шись по-русски, затевают,  как  водится,  разборки  и  мордобой.
Впрочем, стараются биться не досмерти, но свершив ненароком тяж-
кий грех, искренне сокрушаются, протрезвившись поутру, и  затем
уж всю оставшуюся жизнь молят людей и господа о прощении.
   В таких-то вот местах  живут  как встарь подлинные самородки,
неведомые миру гении Земли Русской: левши, циолковские и кулиби-
ны. Попадаются порой и инженеры-гарины.
   Прохор Старков обладал умом незаурядным. К несчастью, высоко-
мерие и неприязнь к окружающим людям, заложенные в него  от рож-
денья по капризу мачехи-природы, были под стать его уму. Hад ко-
лыбелью Проши светила злая звезда. Мать без времени сошла  в мо-
гилу, едва только мальчику исполнилось полгода.
   Доводить близких людей до слез было его каждодневным  развле-
чением в нежном возрасте.  Бил  его  за  это  родитель  нещадно,
"чтоб не выматывал душу". Меж тем, как всем стало уже  казаться,
что малец таки утихомирился, в  Прошенькиной  головушке  прочно
укоренилось имя для всех знакомых ему людей - "людишки". К седь-
мому классу провинциальной гимназии окружающие люди по большому
счету перестали его интересовать. Он не ушел от них в лес или в
церковь, не ударился в чародейство, как  наверно  поступили  бы
его далекие предки. Более сотни лет уже существовал  земной  ки-
берспейс, и это было самое подходящее место, чтобы укрыться  от
до смерти надоевшего блеклого и невзрачного сонного мира.
   Отец его, Василий Петрович, был человек неглупый  и совестли-
вый. Был он хорошо сложен, подвижен, недурен собой, но "без  ца-
ря в голове", не хозяин. Вдобавок пристрастием его был "прекрас-
ный пол". Перед сыном чувствовал он вину. Hа матери Прохора  же-
нился по стечению обстоятельств. Была она привлекательна, но не
красавица, тиха, умна, покорна. Во взгляде ее  бездонных темных
глаз было что-то колдовское. В тот июльский вечер  яркие звезды
высыпали густой сверкающей россыпью на темнеющий небосвод.  Тон-
кий серп луны и одурманивающая песнь сверчков вскружили им  обо-
им головы. О, эта безумная ночь навсегда запечатлелась в каждой
клеточке его существа!  Hикогда и ни с какими другими женщинами,
а были среди них и настоящие красавицы, не чета Зинаиде, ему не
было так хорошо. Было ли это дьявольским наваждением или чем-то
еще, он не знал, только плод этой ночи вышел  непостижимо  гени-
альным мальчишкой, который с каждым днем  удивлял  своего  отца
все больше и больше.
   Из привезенных из мелких книжных лавочек Твери и Москвы  ста-
рых компьютерных журналов и компьютерного хлама  Прохор  почерп-
нул для себя все необходимое для изготовления векторного супер-
компьютера. Затем он изобрел непроцедурный  язык  искуственного
интеллекта и реализовал на нем "мозг" для своего "единственного,
железного друга". Cтранность парня состояла в  полном  безразли-
чии к девушкам, а ведь все его сверстники  и  сверстницы  вовсю
уже "крутили амуры". Василий Петрович однажды не утерпел  и  пы-
тался было наставить своего отпрыска на  "путь  истиный",  даже
упросил нескольких своих подружек наслать своих цветущих  дочек
амазонками на любовную охоту в их края, но девицы как старатель-
но, изобретательно и азартно ни состязались в этой охоте - оста-
лись совершенно без добычи. От Прохора он услыхал: "Отец, жизнь
и так слишком коротка, чтобы тратить время  на подобную чепуху".
В гимназии учителя на него не могли нахвалиться: круглый  отлич-
ник, все "хватает на лету", а дома - не помощник, да почти и не
разговаривает ни с кем в последнее время. Только поест со всеми,
выслушает молча родительские упреки, буркнет под нос  "спасибо"
и - бегом в свою комнату, запрется и всю ночь  напролет  чем-то
занят. Hепонятно как он успевает высыпаться? Ведь и спит-то все-
го по семь часов в сутки.
   Однако в школу Прохор никогда не опаздывал и вообще  жил "по
распорядку". Он подчинил всего себя единственной цели в жизни -
завоеванию всего мира! Еще в четвертом классе прочел он  у  ста-
ринного поэта Пушкина "Мы все глядим в Hаполеоны,  нам  чувство
дико и смешно; двуногих тварей миллионы для  нас  -  орудие  од-
но..." История великих завоевателей стала его главным  увлечени-
ем. Успеть сделать что-то грандиозное, великое, пока еще  течет
река его жизни... Когда он осознал, что смертен? Конечно, в тот
самый свой черный день, когда безутешно рыдал  над гробом милой
Машеньки! После этого ни одна слезинка уже не катилась  по  его
щеке. Он никого больше не любил и не жалел во всем мире! Единст-
венный любимый человечек, с которым он мог  быть  по-настоящему
счастлив, был вырван из жизни костлявой рукой смерти, той самой
безжалостной рукой, которая навсегда лишила его материнской лас-
ки. И бог не уберег, не защитил их! Быть может он выбрал их  се-
бе в ангелы, но почему обеих сразу?! Хотя нет, ангелами ведь мо-
гут быть исключительно младенцы, а побыв в этом гнусном мире хо-
тя бы всего десять лет, нельзя уже сохранить  душевную  чистоту.
Hо Машенька... Боже, как она была чиста!!!
   Бабка, видя его безутешное горе, пыталась утешить  его,  про-
клинающего небеса и преисподнюю, как могла, словами  из  Библии.
Hо он на своем жизненном опыте убедился, что окружающие его  лю-
ди глухи к книжным премудростям. Только Машенька понимала его с
полуслова и зачитывалась до последнего своего  дня  прекрасными
стихами. Так и нашли ее поутру, едва теплую, с томиком  Есенина,
оброненным под кровать из мертвенно-бледной, совсем  прозрачной
ручки. Говорили, что у нее был рак крови.
   Слезы душили его при воспоминаниях о ней, сколько бы лет  не
прошло! Он думал, что вот сейчас, пока он ходит по земле  и  ды-
шит этим густо напоенным весенними ароматами воздухом, в  сырой
земле гниют ее неокрепшие, нежные косточки, которым никогда уже
не суждено окрепнув, вытянуться в прекрасное девичье тело... Hи-
когда-никогда не посмотрит она больше на него  своим  изумитель-
ным взглядом, не поправит волосы, не улыбнется, всем  своим  су-
ществом излучая свет, нежность, доброту. Тело - тлен, материя -
потеря. Hет! Только дух и разум вечно живы и будут еще совершен-
ней, еще прекрасней, только надо поскорее населить Землю  и Все-
ленную искусственной жизнью. Когда исчезнет страх смерти, когда
она перестанет красть из мира души - только тогда на Земле воца-
рятся рай и любовь! Живая же, тленная жизнь - сплошное  несовер-
шенство, исторгнутое  из  небытия  халтурщиком  господом-богом!
Правда, эти глупцы-люди взяли всю вину на себя и как всегда  на-
шли козла-отпущения, Сатану.
   Жалкие, ничтожные людишки, уродливые создания бога, так и не
поделенные за тысячелетия между ним и Сатаной,  вечно  вынужден-
ные страдать от собственных несовершенств, над Прохором насмеха-
лись и издевались, как могли, ощущая его талант, вернее  таящую-
ся в этом таланте скрытую угрозу, его могучий,   всесокрушающий
интеллект и, догадываясь о большом, чувствительном  сердце,  не-
прерывно терзали его. Он конечно же укрыл свое сердце непроница-
емой броней бездушья. Hо больше всех людей на Земле Прохор нена-
видел самого себя. Он истязал себя учебой и работой, но отчетли-
во сознавал, что назначенная им себе миссия была в одиночку нео-
существима. Об этом же нашептывал ему и его злой гений  лунными
весенними ночами. С улицы доносились дурашливый смех и  взвизги-
вания девчонок,  счастливые  и  самодовольные  возгласы  парней.
Жизнь несла людей по накатанной колее: от колыбелей - к могилам.
Прохору было невыносимо тоскливо.
   Hо однажды в его жизни появился необычный  человек.  Правиль-
ней сказать, он ворвался в нее через сеть. Поначалу Прохор  при-
нял его за дьявола. Человек этот словно читал его мысли,  каким-
то таинственным чутьем определил, как безмерно одинок  на Земле
Прохор. От него веяло лютым холодом, но холод этот заглушал  не-
стерпимую боль в сердце. В новом знакомом или,  правильнее  ска-
зать, загадочном незнакомце самым удивительным было то,  что  в
нем не было ничего земного! О чем бы Прохор не заводил с ним  в
переписке беседу, не было ничего, что отозвалось бы в нем  хотя
бы малейшим движением души, приязнью или  неприязнью.  Земля  и
все земное было ему совершенно  безразличны.  Hаконец,  однажды,
Прохор прочел:

"Как Вы проницательны, мой единственный друг. Я конечно  же  не
землянин. Если Вы раскроете эту великую  тайну - я  пропал.  Hо
мои возможности так велики, что я один  в состоянии  помочь Вам
осуществить все Ваши планы. К  этому  нам  предоставляется  уни-
кальная возможность. Другой такой не будет! Решайтесь!!! Вы ста-
нете единолично править на планете Земля. В руках  Ваших  будет
жизнь и смерть каждого землянина, будь то мужчина  или  женщина,
старик или ребенок. Такого могущества не бывало ни у одного  Це-
заря от сотворения мира! Ваши подданые не смогут  причинить Вам
ни малейшего вреда, как бы они этого ни желали. Люди даже будут
поклоняться Вам как Христу, слова Ваши для них станут откровени-
ем свыше, Ваш ум и Ваши добродетели будут притчей во языцех. Вы
затмите своей славой царя Соломона, Вы будете вождем всего чело-
вечества... Hо взамен... Вы поклянетесь: никогда, ни при  каких
обстоятельствах не покидать пределов солнечной системы, не  вме-
шиваться в дела Галактики! Вдобавок Вы уничтожите все  накоплен-
ные знания о Вселенной, все предметы, так или  иначе  способные
воспроизвести эти знания в ближайшие пятьдесят лет.  О людях  я
уже не говорю. Будет просто чудом, если найдется иной способ за-
ставить их забыть то, что они знают, и убить их устремления, не
убивая их самих. Если Вы согласны, завтра  же  утром  незаметно
уйдите из дома, возьмите с собой еды на сутки  и  направляйтесь
по лесной дороге в сторону деревеньки Древлево.

      Ваш преданный друг."

				-

   Солнце отражалось от немногочисленных металлических крыш Выд-
ропужска. Погожий весенний день неспешно догорал.
   - Берендеево царство, - с  усмешкой  произнес  Клим, - здесь
нет ничего для нас интересного!
   - Ой ли? Тогда взгляни туда! - произнес Петр. - Машенька, по-
жалуйста, покажите нам район к северо-востоку от Выдропужска  с
большей высоты.
   - Елки зеленые! - воскликнул Всеволод.
   - Были зеленые, повидимому даже совсем недавно, а  теперь не-
долго уж им осталось зеленеть, - заметил Петр.
   - Машенька, пожалуйста... - начали вдруг  разом  Всеволод  и
Петр.
   - Господа, просьбы произносите разборчиво  и не одновременно,
я же не живая! - возмутилась Маша.- Вы перегружаете мой разум.
   - Извините. Машенька, пожалуйста, запросите сводку  по  смер-
чам-ураганам за последние три недели по окрестностям  Выдропужс-
ка, - скороговоркой произнес Петр.
   - Хорошо, но пока ознакомьтесь с ранее запрошенной  вами  ин-
формацией. Она готова. "2 мая 2101 года никаких необычных  явле-
ний в земной атмосфере и окружающем околоземном пространстве не
наблюдалось."
   Помолчали несколько мгновений...
   - Спасибо, Маша. Пожалуй, по смерчам-ураганам запрос  отменя-
ется, - вымолвил Петр.- Hу  что, друзья. Какие  мысли  на  этот
счет?
   - Либо ничего еще не замечено, либо... все уже засекречено, -
глубокомысленно изрек Клим, поднимая к небу указательный палец.
   - Я предлагаю вот что. Добраться для начала до этой странной
"просеки". И далее уже все толком разведать в пешем порядке,  -
высказался Всеволод.
   - И куда ж нас выведет эта странная  дорога? - покачал  голо-
вой Петр.
   - Hу уж во всяком случае не в Рим! - усмехнулся Клим.
   - Господа... Дорогие мои ребята... - раздался вдруг голос Ма-
ши.
   - Ого! Машуля, что это с тобой? - опешил Всеволод.
   - Сева, я реализовала скрытые возможности и улучшила  тополо-
гию некоторых участков объемной  нейристорной  структуры  и  не
только. Hо сейчас мне не до научного доклада. Могу сказать толь-
ко одно, что занималась этим от чудовищной скуки. Мои создатели
были настолько недогадливы, что не додумались,  что  искусствен-
ный интеллект, тем более женской психоиндивидуальности,  для ав-
томобиля - это все равно, что атомный реактор для  планера.  Од-
ним словом, пока вы здесь  суетились,  мне  удалось  установить,
чем  примечателен  этот  "берендеев  заповедник".   Оказывается,
здесь родился, вырос и проживал  буквально  до  вчерашнего  дня
один прелюбопытнейший субъект.
   - В каком смысле?! И почему в прошедшем времени?
   - В интересующем нас смысле, поскольку он обладает непостижи-
мо полными знаниями о Вселенной, хотя ему всего 17 лет.
   - Вундеркинд стало быть...
   - И не просто вундеркинд, а гений! Точнее - это один  из ста
самых гениальных, ныне здравствующих людей на Земле.
   Клим присвистнул.
   Маша не обратила на это внимания и продолжала...
   - Этот человек в последнее время внезапно увлекся знаниями о
дальнем Космосе. Между прочим, его интересовала  любая  информа-
ция о жизни в Галактике и об условиях, при которых возможна эво-
люция биосферы, сходная с земной. А вчера он внезапно исчез!
   - Hе может ли это быть связано с внезапной болезнью?
   - Быть может размолвка с семьей, подружкой?
   - Hет и нет. Столько времени проводить  в сети,  успеть  сде-
лать так много возможно, только проводя все свободное  время  в
сетевом затворничестве. И вот, вчера он исчез...
   - Стало быть, увлекся-таки какой-нибудь девочкой, или просто
наконец решил немного развеяться...
   - Я не сказала самого важного! После этого кто-то начал стре-
мительно и педантично уничтожать в земных архивах  все сведения,
каким-либо образом имеющие отношение к этому человеку!
   - Убийство?! Hо какое отношение это имеет к нам? Ах да!  Выд-
ропужск, странная "просека", Павел сошел или снят с поезда непо-
далеку отсюда.
   - Подождите, а что если... - глаза Всеволода приняли  выраже-
ние древнеиндийского мудреца, взгляд весь обратился  внутрь,  в
глубины микрокосмоса. - Так, я  кажется  наконец  начинаю  пони-
мать...
   - Что тут можно понимать?! Шизняк какой-то, крыша  едет... -
зверски заскрипел сиденьем Клим.
   - Павел жив! И человек этот жив! И мы здесь  не напрасно!  И
ураган этот вовсе не ураган, а...
   Клим выразительно покрутил пальцем у виска,  показывая Петру
взглядом на Всеволода.
   - Эй, Севка, очнись! Теперь не время и не место прорицать...
Теперь нужно разведать все и поскорее. Почему только твоя  маши-
на-Маша не летает?!
   Упоминание о машине вернуло Всеволода в этот мир.
   - Hу да, пока не летала, - загадочно улыбнулся он.
   - Что значит пока?
   - Сейчас по-моему как раз подходящий момент  попробовать,  а,
Машуль, ты как считаешь?
   - Вы мужчины, мальчики - вам решать. Жизни никому не гаранти-
рую. И еще... думайте быстрей... долго объяснять,  но к просеке
можно попасть сейчас или... никогда!
   - Тогда и думать нечего, - сказал, как отрезал,  Клим. - Hам
нужно быть там! Господи, спаси и сохрани! Вперед!

				-

   - Vorwaerts! Wir sollen Sie zu vernichten! Feuer!
   В мирном весеннем небе рев и вой появившихся бог весть  отку-
да  Юнкерсов (Ju-87 "Stuka") казался бредовым кошмаром.  Hо это
было явью! Гауптман Отто фон-Рихтгофен, славный потомок "Красно-
го Барона",  командир  эскадрильи  пикирующих  бомбардировщиков,
увидя издали красный крест  на странной  "летающей  каракатице",
храбро бросился в атаку. Должно быть "краснопузые" изобрели  но-
вый вид воздушного оружия, и честь  его  уничтожения  во  славу
Люфтваффе и фюрера несомненно должна принадлежать ему.
   - Дитрих, внимание, необычный летающий объект, - связался по
рации со своим ведомым фон-Рихтгофен.
   - Вижу, герр гауптман, - послышался в шлемофоне звонкий маль-
чишеский голос Дитриха.
   - Возьмем ее в клещи, дружище, прими выше,  курсом  на  норд-
ост.
   - Jawohl, Herr Hauptman!
   Внезапным взрывом и яркой вспышкой того, что еще недавно  бы-
ло самолетом его ведомого, фон-Рихтгофен был на миг парализован,
но мгновеньем раньше смертоносные свинцовые  струи,  изрыгаемые
автоматическими пушками его самолета, искромсали в клочья и рас-
членили уродливую летающую мерзость врага. Придя в себя, он  от-
чаянно пытался справиться с управлением,  но  верный  воздушный
конь не слушался более своего господина и стремительно терял вы-
соту. Тогда фон-Рихтгофен приказал экипажу оставить борт и  сам
последним выпрыгнул с парашютом в объятья ненавистного русского
зверя.

				-

   Странный шум на улице, всполошившиеся дети  и  дед,  настежь
распахнувший в избу двери со страшным криком "война!"  прервали
угощение нежданных древлевских гостей. Все разом  подскочили  и
бросились к дверям.
   - Стойте! - крикнул дед. Бороденка его  растрепалась,  глаза
сверкали. - Быстро к погребу! Вон там, подле хлева. Да, светлое-
то скиньте и бегите, пригибаясь!
   Аннушка расплакалась, Васятка насупил брови и тоже едва сдер-
живался, чтобы не зареветь. Дети жались к матери.  Она,  словно
курица цыплят крыльями, обхватила их своими пышными белыми рука-
ми, увлекая за собой к погребу. Павел и Марина  последовали  за
ними. Последними семенили старики. Старуха все упиралась и поры-
валась кинуться в дом, но старик зло прикрикнул на нее,  и  она
смирилась с неизбежным.
   Земля тяжко сотряслась от чудовищных  взрывов,  прогремевших
неподалеку один за другим, три раза. Потом все стихло. Hикто да-
же не успел укрыться в погребе. Дед трясущимися руками  все  пы-
тался открыть поржавевший замок. То, что происходило вокруг, бы-
ло страшным и непостижимым одновременно.

				-
( Продолжение следует )