ZX Doze #01 27 апреля 1997

Игры

Novels - новелла по мотивам игpы "LORDS OF CHAOS" (продолжение).

        Замок,  кажется, даже не запылился. Лязгнув, он повис на
одной  дужке. Кентавр, напрягая мускулы, распахнул тяжелую дверь
затхлой  могильной  гнилью  и  сухостью пахнуло оттуда. Верховой
единорог  Мазириана, прекрасное животное, управляемое не шпорами
и  не  уздечкой, а приказом воли волшебника, наконец-то рванулся
вперед  со  всей  скоростью,  какую позволяли его сильные ноги и
волшебное  зелье. Казалось, время остановилось, кентавры застыли
в  нелепых  позах, как статуи, сотворенные неумелым скульптором.
Живой вихрь ворвался в Проклятый Склеп.
        Если снаружи, в коридорах Катакомб, был вечный полумрак,
то   здесь,  в  склепе,  царила  темнота.  Его  слегка  освещало
неотвязное   тускло-желтое   свечение  стен  снаружи;  но  стены
Проклятого  Склепа не светились. Казалось, что сама первозданная
Тьма присутствует здесь - что-то невидимое, всеобъемлющее, очень
древнее  и  очень  злобное.  В  дальнем  углу склепа угадывались
очертания огромного сундука. А перед сундуком замерли две черные
тени.
        Кто  они  -  разглядеть  было трудно. Но ударивший в нос
отвратительный  запах  мертвечины не оставлял никаких сомнений -
вампиры!  Не  те  утонченные  убийцы,  которых  не  раз  вызывал
волшебник.  Дикие звери... бесстрашные, безжалостные, разумные и
оттого   вдвойне  опасные.  Они  были  готовы  разорвать  любого
вторгшегося  смельчака  в  клочья  и наверняка уже не раз делали
это.
        Трудно  было даже разглядеть движение. Только что вампир
спокойно стоял у сундука - миг, и он уже распластался в воздухе,
вытянув  когтистые лапы к горлу волшебника. Но Мазириан оказался
быстрее. Зачарованное копье встретило вампира в прыжке и глубоко
вошло в его нестареющую плоть.
        Ослепительные  голубые  искры  брызнули  с  копья во все
стороны,  на мгновение высветив склеп, сундук и оскаленные клыки
второго  вампира.  Запахло  горелым  мясом. Одна искра, попав на
руку  волшебника,  сильно  обожгла  его. Остановленный в воздухе
вампир  рухнул  на  пол,  дико  извиваясь  и пронзительно визжа.
Держась  за  гриву  единорога,  Мазириан  перегнулся  с  седла и
погрузил  широкий наконечник копья в горло поверженного чудовища
опять   полетели   голубые   искры.  Потом  выпрямился,  готовый
встретить второго врага.
        Но  вампир  не ждал его. Поняв, что в честном бою ему не
выстоять,   он   бросился  к  сундуку,  одним  обманчиво  легким
движением  откинул окованную крышку, склонился - и выпрямился со
склянкой в руке. Зелье невидимости!!
        Волшебник   рванулся   к  чудовищу;  рванулся  отчаянно,
безнадежно,  понимая,  что  все равно не успеет. Бескровные губы
вампира растянула злобная ухмылка, обнажая клыки...
        Дорожка  ионизации вспыхнула в затхлом пещерном воздухе,
обозначив   путь  летящего  заклинания.  Ослепительно  полыхнула
белоголубая  молния,  высветив  каждую  трещинку  на  изъеденных
древним проклятьем стенах склепа. Опаленного вампира отбросило в
сторону.   Мазириан  проговорил  заклинание  еще  раз  -  вампир
взметнулся, выгнувшись, и тяжело осел на пол.
        Единорог,  настороженно  фыркая,  приблизился  к нему, и
зверь  оскалил  клыки  - поверженный, тяжело раненый, но все еще
опасный.  Мазириан  обеими  руками  занес  копье  и всадил его в
скорчившееся  у  стены  тело.  Опять  посыпались  искры,  вампир
забился в конвульсиях. Его плоть на глазах таяла, превращалась в
ничто,  в  дым.  Последняя  вспышка,  и  тело  затянуло облачком
грязнобурого  дыма.  Когда  дым рассеялся, на полу остались лишь
клочки  опаленной  шерсти,  да  валялась  закупоренная склянка с
зельем.

                             * * *

        Первым заметил Мазириана гном - в небольшой пещере около
Проклятого  Склепа.  Он  тут же погиб, но Эльбо успел посмотреть
его  глазами  и  бросился вперед со всей своей свитой, одержимый
буйным  торжеством.  "Попался!  попался, человечишка!" - ликовал
он, предвкушая бой и скорую победу.
        Разумеется,   Эльбо   сам  не  сунулся  в  бой  -  такое
сумасбродство не свойственно слугам Хаоса. Он послал вперед двух
своих  кентавров  и  приземистого длинноносого тролля, чтобы они
взяли  Мазириана в клещи, прижали к потоку лавы, что протекал по
пещере.  Два  громадных  чудовища  - великан и фантом - не спеша
двинулись  за  ними. А сам Эльбо с безопасной дистанции наблюдал
за битвой.
        Он  впервые видел сейчас своего противника и внимательно
разглядывал  его  в  тусклом неверном свете. Нельзя сказать, что
Эльбо  был  особо  впечатлен.  Ужасный  Мазириан  оказался самым
обычным  колдуном:  длинный,  тощий,  жилистый, узкое сухое лицо
аскета.  Ловок,  но особо сильным не выглядит. Если бы Эльбо мог
взглянуть  в  его глаза, возможно, он изменил бы свое мнение; но
глаз  Мазириана  он не видел, а потому продолжал рассчитывать на
легкую  победу. Ибо после смерти Панделума едва ли кто-то, кроме
Рагарила,  превосходил  Эльбо магической силой. А в обычном бою,
решил Эльбо, этот человечишка с ним не сравнится.
        Мазириану хватило одного быстрого взгляда, чтобы оценить
обстановку.  Он  воздел  руки, лицо его напряглось; заколыхалась
реальность,  и сквозь нее начали проступать незнакомые, безумные
очертания.  Полыхнул чужой холодный свет, но дверь меж миров уже
закрывалась.   Ткань   реальности  опять  натянулась;  все  было
по-прежнему.   Только  рядом  с  Мазирианом  теперь  стояли  два
огромных мерцающих фантома.
        Чудовища наступали медленно, но неотвратимо. Вокруг них,
освещая  замшелый  пол,  дрожал призрачный ореол. Даже бездушные
твари попятились от пришельцев.
        Но  тут же, повинуясь мысленному приказу, создания Эльбо
толпой  ринулись на врагов. Фантомы с тупым упорством неуязвимых
отбивались;  ни  когти,  ни  клыки,  ни  оружие  не могли ранить
иномировую  плоть. И вдруг... Мерцающий гигант взвыл, отпрянув к
стене  пещеры;  кровь  странного  бронзового  оттенка хлынула из
раны.  Фантом  Эльбо  длинным  языком облизнул такую же кровь со
своих когтей.
        А  сам  Эльбо  выкрикнул заклятье, и магическая молния с
треском  разорвалась в пещере, а эхо пошло блуждать под сводами.
Молния  ударила  во  второго мазирианова фантома, опалила его, а
попутно  испепелила  оказавшегося  рядом  кентавра  Эльбо. Но на
кентавра  ему сейчас было наплевать. Только чуть-чуть жалко, что
бой подошел к концу так быстро. Он рассчитывал на более сильного
противника...  Но  пора  заканчивать  - ведь предстоит еще найти
клад  Катакомб!  Лорд  отдал  еще  один  беззвучный  приказ  - и
великан,  размахивая  дубиной  и  хохоча,  как  безумный,  рысью
побежал к Мазириану.
        А  Мазириан сдернул с плеча лук и, не отрывая взгляда от
великана,  наложил  первую  стрелу.  Почти трехметровое лохматое
чудовище  споткнулось, когда стрела, рассыпая искры, вонзилась в
его  грудь. Великан больше не смеялся. Он дико заревел, так, что
затряслись  стены пещеры. Потом занес свою дубину, но тут в него
попала  вторая  стрела.  Зачарованные  стрелы оставляли глубокие
скверные раны с пятнами ожогов вокруг. Великан был весь в крови,
кровь  стекала  по  его  косматой  шерсти,  и  с каждым шагом он
оставлял  на  влажном  мху красные пятна. Но он упрямо, наклонив
голову и сжав дубину обеими руками, шел вперед.
        Вот  теперь  Эльбо  Смогг встревожился всерьез. Охрипшим
голосом  произнес  он  заклинание,  вложив в него почти всю свою
магическую  энергию, что еще оставалась. Вокруг Мазириана стеной
встало   неестественно  желтое  волшебное  пламя.  Дико  взревел
попавший   в  огонь,  разожженный  его  же  хозяином,  умирающий
великан.  Душераздирающе  заржал  верховой единорог Мазириана. И
тихо засмеялся Лорд Хаоса, прикидывая, хватит ли остатков маны -
магической  энергии  -  чтобы  лично  разделаться  с израненными
фантомами.
        Но  тут  Эльбо  подавился  своим  смехом. Прямо из стены
пламени  шагнул  страшно  опаленный единорог. Шагнул - и упал на
подогнувшиеся  колени.  И  спокойно сошел с его спины невредимый
Мазириан,  держа  в  руке меч и глядя в глаза Эльбо. На какой-то
миг Лорду показалось - только они двое и остались в этом нелепом
мире.  Он  взвесил  на  руке  тяжелый  топор,  закрылся  щитом и
осторожно, пригнувшись, стал приближаться к противнику.
        Шшшух!  -  рассекло воздух широкое лезвие топора. Только
воздух:  Мазириан  успел отпрыгнуть. Еще и еще раз Эльбо пытался
достать  его,  но  Мазириан легко, играючи ускользал от ударов и
уже  один  раз  чуть  не  пробил  его  защиту ловким выпадом. Он
двигался  прямо-таки с волшебной скоростью. Волшебной! - осенило
Эльбо. Ну конечно! Это же зелье скорости!..
        Хорошо  же.  Сейчас  действие  твоего зелья кончится, ты
вымотаешься,  и вот тогда мы потанцуем. А пока... Эльбо бросился
вперед,  описав  топором широкую дугу. Искрошу, в куски изрублю!
Дрожишь, колдунишка?!
        Но  Мазириан  не  дрожал.  Он,  перестав  уворачиваться,
принял удар на щит и, в свою очередь, с короткого замаха рубанул
Эльбо.  Тот  успел  подставить  щит,  но  его  левая  рука сразу
онемела.  И  прежде, чем он мог парировать, меч обрушился снова.
Эльбо  не  сдержал  крика - лезвие прорубило мантию, и бок Лорда
окрасился кровью. Он бешено взмахнул топором, наконец-то зацепив
противника,  но  тут  же  острие  меча  вонзилось ему в плечо, и
правая    рука    бессильно    упала.   Мазириан,   презрительно
усмехнувшись, занес меч для последнего удара...
        Что  оставалось делать Эльбо? Во всю телепатическую силу
он  беззвучно  выкрикнул  приказ  своей армии. Словами это можно
было  бы  передать  примерно  как  "Бросай  все и спасай меня!".
Фантом и тролль, оставив недобитую жертву, кинулись к Мазириану,
а  Эльбо со всех ног помчался от него. Могущественный Лорд Хаоса
улепетывал  как  перепуганный  заяц,  зажимая левой рукой рану в
боку.
        А  Мазириан,  пряча  меч  в  ножны, вытянул руки. Из его
ладоней навстречу чудищам брызнули сияющие лучи. Потом он сорвал
с плеча лук, наложил первую стрелу... Что было дальше, Эльбо уже
не  видел  - скрылся за поворотом. Кажется, напоследок он ощутил
презрение,   промелькнувшее  в  мыслях  фантома.  Впрочем,  кого
волнует презрение нежити?..

                             * * *

        Единорог  бежал  по  сырым  коридорам Катакомб. Мазириан
расслабленно  покачивался  в седле, полузакрыв глаза. Он отдыхал
на  ходу.  Его  руки и ноги все еще дрожали после боя на двойной
скорости  - едва ли есть на свете более изматывающее занятие. Во
рту  противно  пересохло,  и  сердце  никак не хотело перейти на
привычный ритм.
        А    позади   единорога   бежал   огромный   приземистый
кирпично-красный  демон.  Его ноги равномерно шлепали по мокрому
мху,  взметая  струи воды почти до колен. Длинные когтистые лапы
раскачивались  в  такт  бегу  у  самой  земли. Демон отставал от
единорога,  но  и он, и волшебник прекрасно знали: ни одно живое
существо   (кроме   золотого   дракона)  и  ни  одна  нежить  не
превосходят  демона  выносливостью.  Он  может бежать все той же
неторопливой  трусцой  часы,  а то и дни без остановок. И потому
Мазириану  оставалось только радоваться, что демон не гонится за
ним, а просто сопровождает.
        После столкновения у Проклятого Склепа свиты обоих магов
сильно поредели. Эльбо и вовсе унес ноги в гордом одиночестве, а
у  Мазириана  остались только два кентавра и фантом. Он разослал
их   на  разведку,  а  сам,  вскочив  на  последнего  единорога,
направился  в  сердце Катакомб Мирддина - крипту-кладохранилище.
Готовясь к бою с неведомым чудовищем, сторожащим клад, он загодя
вызвал своего излюбленного напарника - демона.
        Свернув  в  очередной  раз,  единорог  и демон оказались
перед  тремя  высоченными  закрытыми дверями. Из-за дверей веяло
непонятной   угрозой.   Мазириан   поколебался,   сжал  покрепче
прихваченный из Проклятого Склепа меч и распахнул среднюю дверь.
        Сердце пропустило удар и опять забилось ровно. За дверью
никого  и  ничего  не  было.  Только короткий коридорчик и в его
конце  еще  одна  дверь,  тоже закрытая. Они миновали коридор. И
волшебник,  и  демон  чувствовали:  им просто повезло. Опасность
затаилась до поры.
        И   вот,  наконец,  единорог  остановился  перед  дверью
заветной крипты. Волшебник, поджидая демона, наложил заклятье на
свое  оружие  и  залпом,  морщась  от нестерпимой горечи, осушил
склянку  зелья скорости. Последнюю склянку. Потом выкинул пустую
посудину  и  откинулся  в седле, ожидая момента, когда его кровь
быстрее  побежит по жилам. Вот, началось!.. Как всегда, в глазах
зарябило,  и  он  зажмурился, вцепившись в луку седла. Подкатила
тошнота,  заложило уши. Потом неприятные ощущения схлынули, и он
открыл  глаза.  Демон  был  уже  рядом, он бежал неправдоподобно
плавно и медленно, как бывает во сне.
        Остановившись,  демон  только один раз глубоко вздохнул,
потянулся - и вот он снова свеж и готов к бою.
        - Подеремся, хозяин?
        Мазириану   приходилось   напрягаться,  чтобы  разбирать
слова.   На   двойной   скорости   обычная  речь  воспринималась
невыносимо медленным басовитым бормотанием.
        -  Ты  пойдешь  первым.  Как  только  окажешься  внутри,
попытайся отвлечь стражника... кто бы там ни был.
        Демон  радостно  ухмыльнулся  в  предвкушении драки... и
вдруг забеспокоился:
        - Но, хозяин... дверь-то заперта. Такую громадину мне не
выломать...
        - Какая дверь?
        Не  было видно даже, как заклинание летит к цели. Просто
Мазириан  на  какой-то  миг  сосредоточился, беззвучно пошевелил
губами  - и дверь исчезла, улетела дымом, а на ее месте бушевало
неестественно желтое волшебное пламя.
        Демон  восхищенно  хрюкнул и скрылся в пламени. И тотчас
же  изнутри  раздался  утробный  рев и полновесные звуки ударов.
Мазириан   выждал,   пока  звуки  чуть  отдалятся,  и  пришпорил
единорога.   Ревущее  пламя  сомкнулось  вокруг  них  и  тут  же
расступилось. Они оказались в небольшой крипте.
        Только одним торопливым взглядом успел волшебник окинуть
крипту.  Миниатюрное подобие крепостного рва, только заполненное
не  водой,  а  раскаленной лавой. На поверхности лавы вздувается
огромный  пузырь.  И  массивный  окованный  сундук,  запертый на
висячий  замок  величиной  с  человеческую  голову,  в  середине
огненного кольца. Вот он - клад Катакомб! А рядом - тот, кто его
охраняет. Страж оказался только один. Но это был демон.
        На   человеческий   взгляд   он   казался  неотличим  от
мазирианова демона. Такой же здоровенный, рогатый, весь покрытый
красной чешуей. Ну, может, чуть пошире в плечах. Но волшебник не
мог  спутать  их  - он чувствовал своего, мог даже поглядеть его
глазами. Только сейчас эти глаза сплошь заливала кровь.
        Его  демон  терпел  поражение.  Легко  раненый противник
сидел  на  нем  верхом  и  длинными  когтистыми ручищами рвал на
куски.
        Увидев  волшебника,  демон-охранник оглушительно взревел
и,  не  говоря  ни  слова,  бросился на него. Единорог угрожающе
наклонил  голову, нацелив в него рог, но демон отмахнулся, будто
от назойливой мухи. Удар обрушился как молот. Единорог отлетел к
двери  и  рухнул  на  пол, судорожно дергая ногами. Но волшебник
двигался  с  быстротой  атакующей  змеи:  он  успел соскочить и,
прежде   чем   разъяренный   демон   ударил  снова,  рубанул  по
кирпично-красной чешуе мечом. Посыпались искры, запахло жженым.
        Впервые  за  миллионы  лет страж столкнулся с врагами, и
они  посмели  ранить  его! Пролить его драгоценную кровь! Демона
охватила дикая ярость. Он неуклюже топтался на месте, взревывая,
с  шумом  рассекал  воздух  длинными  лапами. Один раз его когти
задели стену; на камне остались длинные царапины.
        Для  Мазириана  время  исчезло,  осталась  только череда
прыжков,  ударов  и  отскоков.  Он  хрипло,  с присвистом дышал;
зачарованный  меч тяжелел с каждой секундой. Волшебник готовился
к  последней  атаке, что решила бы все, и молился всем известным
богам, чтобы заклятье удержалось на мече еще хоть немножко.
        А израненный демон Мазириана, не в силах подняться, полз
к   дерущимся,   левой  лапой  придерживая  волочащиеся  за  ним
собственные  внутренности.  За демоном на полу крипты оставалась
широкая красно-бурая полоса.
        Конец   наступил   неожиданно.   Только   что  волшебник
готовился сделать выпад - и вот уже он лежит у стены. Левая рука
отброшена  в  сторону  под неестественным углом, но щит каким-то
чудом  еще  держится  на ней. А на левом боку висящей лохмотьями
мантии набухает кровавое пятно.
        Демон   перестал  реветь.  И  вот  тут  случилось  самое
страшное  -  он  улыбнулся. Его глаза и вся плоская морда сейчас
так   и   лучились  радостью.  Чистой,  искренней  и  совершенно
сумасшедшей радостью убийства.

                             * * *

        Эльбо,  осторожно  оглядываясь,  пробирался  по  влажным
коридорам  подземелья,  пропахшим плесенью и смертью. На ходу он
мрачно  жевал  яблоко.  Вообще-то  есть не хотелось, но он копил
силы.
        У  Проклятого  Склепа Лорд потерял почти всю свою свиту,
но он уже успел создать новую. Два великана, кентавр и демон шли
рядом с ним, готовые при первой опасности сомкнуть живой заслон.
Лорд  уже  почувствовал зов портала и теперь направлялся к нему.
Он собирался устроить там засаду для Мазириана.
        Эльбо с некоторым удивлением чувствовал, что все сильнее
боится  противника.  Это  было непривычно и неуютно; это само по
себе  пугало, вселяло неуверенность. И еще больше рос его страх,
потому что Эльбо понимал: Рагарил тоже боится Мазириана.
        Давным-давно  дороги Рагарила и Мазириана пересеклись, и
дерзкий  волшебник  только  случайно ушел с поля битвы живым. Но
Эльбо  теперь был уверен - что-то особенное произошло между ними
на  том  давнем  поединке.  Что-то  такое,  что поселило страх в
черном  сердце  Рагарила,  и  этот  страх со временем сожрал все
остальные   его   чувства,  оставив  только  им  же  порожденную
ненависть. Ну подумайте сами - раз уж Рагарил знал, что Мазириан
идет в Запретные Миры, почему он сам не встретил его в первом же
из   них?  Почему  послал  Торквемаду?  Почему  дал  врагу  шанс
завладеть кладами Леса и увеличить свою силу?
        Ответ  может быть только один - он просто боялся! Потому
и  посылал  одного  за  другим  своих  подручных,  бросал  их на
съедение  Мазириану,  и  все это в безумной надежде - вдруг хоть
один  из  них  убьет  ненавистного врага, вдруг удастся избежать
поединка.
        А  если  не  удастся  -  у  Рагарила  остается последний
козырь.  Третий  Запретный  Мир  -  Замок  Хаоса - знаком ему не
понаслышке.  Все тайны Хаоса для него - открытая книга. И там-то
встретит  он  давнего  своего противника; там и решится, кому из
них умереть, a кому вернуться.
        Но сейчас Эльбо в каком-то мгновенном озарении отчетливо
представлял  себе, как пройдет этот бой, если, конечно, Мазириан
сегодня  прихлопнет его самого. Рагарил не способен больше на ту
невероятную,  бесшабашную  легкость, столько раз приносившую ему
победу.  Как  загнанная  в  угол  крыса,  будет  он  огрызаться,
встречая удары Мазириана. Может быть, Мазириан ошибется, попадет
в ловушку и погибнет, и кости его сгниют на каменном полу Замка.
Но  и  Рагарилу не выйти оттуда - а то, что выйдет, не будет уже
Рагарилом,  Великим  Лордом  Хаоса.  Развалина, трясущийся живой
труп,  легкая  добыча  первого  мага-авантюриста  -  вот  кем он
станет,  когда  упадут последние подпорки его черной души, давно
выевшей самое себя изнутри - страх и ненависть.
        Но  он-то,  Эльбо,  не  такой! Его-то душа не подточена!
Если  он  сегодня  выживет,  если сразит Мазириана - разве не он
тогда  будет сильнейшим? Разве не заслужит он тем самым по праву
титул   Великого   Лорда?  Будет  только  справедливо  отправить
Рагарила обратно во Тьму, из которой он явился. И тогда не будет
пределов мощи Великого Лорда Хаоса Эльбо Смогга! У его ног ляжет
весь мир!
        "Если убьешь Рагарила - сам станешь Рагарилом. И кончишь
тем  же,  чем  Рагарил" - шепнул вдруг Эльбо внутренний голос из
какого-то  дальнего  уголка души. Но шепнул очень тихо. И тут же
замолк.
        И  Эльбо продолжил свой путь. Он не перестал бояться; но
обнаружил,  что  вполне  может  ужиться  со своим страхом и даже
черпать  из него духовные силы. Очень может быть, что именно это
и был его первый шаг к заветному черному трону.

                             * * *

        Мазириан  скорчился  в углу крипты. Левую руку он совсем
не чувствовал. Правая стиснула скользкую от крови рукоятку меча.
Ему  удалось сесть, но подняться на ноги он не мог. Волшебник из
последних  сил  напрягал  дрожащие  мышцы ног, спиной упирался в
стену,  оставляя  на  ней  кровавые потеки, и не отрывал глаз от
нависшего над ним демона.
        Чудовище подняло правую лапу - царапины от зачарованного
меча на ней разошлись от напряжения и опять закровоточили. Демон
примеривался, как половчее прикончить Мазириана, будто перед ним
копошилось  раздавленное  насекомое.  Отвратительное  насекомое,
которое еще может ужалить.
        И  тут  жестоко израненный демон Мазириана, только силой
воли   продолжающий   жить,   дополз  до  врага.  Окровавленные,
изломанные   лапы   мертвой   хваткой   вцепились  в  чешуйчатую
мускулистую лодыжку.
        Демон-охранник   остолбенел.  Потом  он  начал  медленно
разворачиваться,  будто  не  мог  поверить  в  такую наглость. А
Мазириан - откуда только силы взялись - поднялся на ноги.
        Истекая  кровью,  шатаясь,  стоял  он  на  подгибающихся
ногах.   Левая  рука  со  щитом  бессильно  повисла.  Но  правая
оставалась  твердой. Зачарованное лезвие полоснуло по толстенной
шее  демона  и прорубило чешую. Посыпались ослепительные голубые
искры,  красиво  подсвечивая  хлынувшую струю бурой крови. Демон
подслеповато  заморгал  глазищами.  Он  хотел  взреветь, а может
быть,  завыть,  но  перерезанное  горло  издало  только  свист и
бульканье.
        На  миг  они  замерли  так:  волшебник, занесший меч для
нового  удара,  -  и  ошарашенный  демон. Потом демон всем весом
обрушился  на противника, обезумев от ярости, помня только одно:
сломать,  раздавить! Но Мазириан опередил его: он подставил меч,
уперев  рукоять  в бедро, и демон сам наколол себя на магическое
острие,   как   бабочку   на   булавку.  Стены  содрогнулись  от
вырвавшегося-таки  вопля.  Огромная  красная  туша заколыхалась,
развоплощаясь. Мазириан, с трудом выдернув меч, ударил еще раз -
последняя  вспышка, и демон отправился в свой родной мир, где не
был уже, наверное, миллион лет.
        А  другой  демон  -  истекающий кровью демон Мазириана -
одобрительно   усмехнулся.   Он   тоже  начал  развоплощаться  и
удерживался в Запретном Мире лишь силой воли; слова давались ему
с трудом. Но все же демон выговорил:
        -   Неплохо,  Маззи...  Через  тысячу  лет  вы...вызывай
опять... Всего...
        И его не стало.
        А  Мазириан  бессильно  опустился  на  пол. Меч выпал из
ослабевшей руки. Того и гляди он мог провалиться в беспамятство;
рана  в  боку  все  кровоточила,  и  он  просто истек бы кровью.
Откуда-то из-за границ поля зрения уже наползала тьма.
        Но  тут  он попытался опереться на сломанную левую руку.
Вспышка боли чуть отрезвила. Мутными глазами волшебник посмотрел
на  огромный сундук. Он вспомнил - что-то очень важное связано с
этим   сундуком.   Но   очертания  сундука  еле  угадывались  за
непонятной,  раздражающей огненной завесой. И волшебник поднялся
на  ноги  и,  шатаясь,  пошел  к  нему,  зажав  в кулаке ключ из
Проклятого Склепа.
        О  том,  что  было  потом,  милосердная память сохранила
только обрывки.
        ...Он  делает шаг вперед и сразу по колено погружается в
кипящую  лаву.  Это  больно,  ужасно больно, и он кричит. Кричит
бессмысленно и жалобно, как раненое животное.
        ...Он  бредет сквозь жидкий огонь, корчась от боли. Шаг,
еще  шаг...  Кажется, плоть на его ногах уже обуглилась и сейчас
отвалится  от костей. Но вот, наконец, пламя остается позади. Он
падает  ничком.  Пальцы вытянутой вперед руки касаются шершавого
бока сундука, и это успокаивает.
        ...Он  пытается  вставить намертво зажатый в руке ключ в
замочную  скважину,  все  время оскальзываясь в луже собственной
крови.  Пальцы  свело  судорогой,  они  плохо слушаются. Наконец
замок  щелкает,  открывается  и с громким лязгом падает. Он сует
руку  под  крышку,  отпихивает  что-то длинное и кожаное; пальцы
смыкаются на прохладном горлышке бутыли.
        Странно,  но  горлышко чуть промялось под рукой. По руке
словно  пробежал  разряд  -  в него хлынула животворная энергия.
Боль  от  ожогов  сразу  приутихла,  в  голове прояснилось. Тьма
отступила, хоть и продолжала маячить в глазах.