Intel: взгляд изнутри 1999 г.

Недосягаемость - Повышение налога.


33

Повышение налога

По мере того как Intel продолжала получать прибыли от процессора 386,— "New York Times" в 1988 году назвала этот чип "самой доходной монополией Америки" — Microsoft становилась все большим врагом компании.

Билл Гейтс много говорил на публике о новой микропроцессорной технологии RISC (reduced instruction-set computing — вычисления с уменьшенным набором инструкций), которой отдавали предпочтение производители процессоров для инженерных рабочих станций класса high-end. Суть технологии заключалась в том, что большинство инструкций из лексикона таких процессоров, как Intel 386, почти не применялось. Определив подмножество часто используемых инструкций, можно разработать процессор, выполняющий их с молниеносной быстротой. За это, конечно, приходится расплачиваться скоростью, когда встречается более редкая инструкция, которую обычный процессор может выполнить за один шаг, но в итоге производительность все равно существенно увеличивается, а архитектура чипа значительно упрощается.

Энди Гроув вполне мог бы оценить технические преимущества RISC. Но Intel была заложницей своей истории и своих потребителей. Для нее всегда приоритетной оставалась совместимость новых продуктов с прежними, и эта совместимость "назад" практически лишала Intel возможности создать машину RISC. Компания уже готовила к выпуску усовершенствованный процессор — последователь 386-го, в котором использовались некоторые черты RISC. Но до его реализации было еще далеко, а кроме того, новый процессор должен был нести часть багажа х86, который так сильно раздражал программистов из Microsoft.

Intel чувствовала свою уязвимость и старалась уловить любой намек на то, что Microsoft подталкивает индустрию к всеобщему переходу на RISC. Если бы такой переход начался, положение Intel на рынке пошатнулось бы и возможность получать сотни долларов за процессоры, производство которых обходится в 10 — 20 дол., оказалась бы под большим вопросом.

Технические совещания между Intel и Microsoft вскоре стали осложняться обсуждением этого вопроса. Натан Мейрвольд, один из главных технологических стратегов редмондской компании, взял себе за правило на каждом техническом совещании напоминать Intel о неизбежности замены стандартных процессоров процессорами RISC. Но еще более раздражали Intel его советы по практике программирования, разработке микропроцессоров и организации бизнеса, которых у него никто не спрашивал. При этом Мейрвольд без тени смущения признавался, что в жизни не написал ни единой программной строчки.

Мейрвольд стал ненавистной фигурой для Intel. Особенно инженерам компании не нравилась его привычка говорить о догадках. Один из них вспоминает: "Мейрвольд говорил: "Вчера вечером я пил пиво, и мне на ум пришло то-то и то-то". Мы обычно отвечали: "Ох, Натан, может, это и так, но если ты обдумаешь это как следует, то поймешь, что это совсем не так". В его подходе не было строгой научности. Это было предчувствие, интуиция, дикие догадки". Научные сотрудники Intel считали, что силу своего мнения надо подкреплять своей информированностью. Высший технологический стратег Microsoft, по их понятиям, не прошел бы такого испытания.

Поскольку каждая из сторон обладала столь ценной интеллектуальной собственностью, неудивительно, что и Microsoft, и Intel назначили представителей для связи с другой компанией и строго следили за тем, какая информация проходит в каждом из направлений. Но споры вокруг RISC начали отравлять и эту связь. Двое представителей — Карл Сторк из Microsoft и Джон Новитски из Intel — настолько перестали доверять друг другу, что обвинили противоположную сторону во всех смертных грехах. Дэйв Хауз, старший вице-президент Intel, в чью компетенцию входил этот вопрос, напрямую позвонил Гейтсу и сказал, что сложившаяся личная неприязнь наносит вред обеим сторонам. Сразу же после этого звонка Сторк и Новитски были переведены на другую работу.

Но Билл Гейтс и его коллеги в Microsoft не только вели разговоры о RISC. В 1988 году Гейтс развернул программу разработки новой операционной системы, предлагающей лучший графический интерфейс, чем Microsoft Windows, и имеющей дополнительное преимущество в возможности перенесения с одного микропроцессора на другой. Эта операционная система, впоследствии получившая известность как Windows NT (New Technology — новая технология), представляла собой сценарий страшного суда для Intel. Одни лишь разговоры не смогли бы убедить миллионы пользователей компьютеров по всему миру выбросить свои машины х86. Но если Гейтс даст им операционную систему, которая будет выполнять все их нынешние программы без сбоев, да еще вдобавок целую кучу новых программ с удесятеренной скоростью, то... Да, это было деловое предложение, которое могло перевернуть всю компьютерную индустрию.

Свидетельство серьезности намерений Гейтса появилось в 1991 году, когда Microsoft объявила о создании индустриальной группы АСЕ (Advanced Computing Environment). В группу вошла двадцать одна компания различного профиля. Присутствие в консорциуме MIPS и DEC, производящих процессоры RISC, не стало сюрпризом для Intel; архитектуры этих компаний давно уже находились под прицелом Энди Гроува. Гораздо большее беспокойство вызывал тот факт, что две компьютерные компании, которых Intel считала своими ближайшими союзниками,— Compaq и Dell — тоже оказались в этом списке. ^

"Ребята, вроде меня, были обескуражены, когда [мы обнаружили, что] Compaq участвует в этом деле с АСЕ,— вспоминает Джон Новитски.— Они залезли в это по уши. Я чувствовал себя так, будто застал свою жену в постели с лучшим другом. Чувство предательства, отвращения... Мы все ходили с опущенными головами, практически контуженные, оттого что Compaq и Microsoft так поступают. Мы не думали их убивать, но они пытались убить нас".

Потребовался Энди Гроув, чтобы впрыснуть немного реализма. На внутреннем совещании, когда архитекторы процессоров Intel сокрушались по поводу двуличия и измены Microsoft и без конца твердили о своем гневе и разочаровании, Гроув предложил иной взгляд.

"Вы, ребята, должны смотреть на это иначе,— сказал он,— Они вам не жены. Они занимаются бизнесом ради собственных законных интересов, и мы никогда не должны предполагать, что их интересы совпадают с нашими. Мы должны дать им возможность быть другими. Подумайте о Microsoft как о попутчике в поезде. Он садится и едет с вами в одном направлении. Пока вы в поезде, необходимо соблюдать приличия. Но вы не должны давать ему ключи от дома или свои кредитные карточки. Вы знаете, что в каком-то пункте ваши пути разойдутся. Не стоит слишком доверять ему".

В октябре 1989 года сотрудники Intel по всей Америке, раскрыв газеты, обнаружили потрясающую рекламу. Через всю страницу был изображен номер "286", обозначавший процессор, все еше остававшийся самым продаваемым продуктом Intel. Поверх него распылителем была нанесена огромная алая буква "X".

На первый взгляд эта реклама воспринималась как удар от конкурента. Однако, присмотревшись, в нижней части страницы можно было увидеть логотип Intel, а перевернув страницу, обнаружить еще одну рекламу Intel, занимавшую целиком следующую правую страницу. На этой рекламе был изображен номер "386", а распылитель с алой краской на сей раз использован для нанесения под ним букв "SX" максимально возможного размера.

Intel разместила рекламу не только в газетах, но и на улицах восьми крупных городов Соединенных Штатов. Кампания "Красная X", как назвали эту серию рекламы, стала первой серьезной потребительской рекламой со времен бесславной эпопеи на ТВ, имевшей место более десяти лет назад и связанной со злосчастным бизнесом часов Microma. Кампания, обошедшаяся Intel в 4 мл^. дол., представляла собой одно из самых значительных изменений во взглядах компании за всю ее историю и стала одним из видов деятельности, вызывавших наиболее жаркие споры среди потребителей Intel.

Официально целью кампании "Красная X" являлось повышение образования потребителей. "Чип Intel 386 был удачным продуктом, но он застрял в высоком слое рынка,— говорит Деннис Картер, директор новой корпоративной маркетинговой группы,— Рынок был вялым: люди полагали, что центральный процессор 286 — это все, что им когда-либо понадобится. Появившаяся операционная система Windows давала убедительный повод для перехода к 32-битным процессорам, но ни до кого это не доходило. Нам необходим был эффектный способ сообщить всем, что центральный процессор Intel 386 SX — это приемлемый путь для входа в 32-битный мир".

Рон Виттиер, директор Intel по сбыту, суть проблемы объяснил более подробно: "Мы изучили рынок и обнаружили, что потребители находятся в полном неведении по поводу преимуществ технологии. Они тонут в обилии альтернатив и информации, но не впитывают ее как следует".

У идеи имелись оппоненты и внутри компании. Дэйв Хауз, который перед тем, как стать старшим вице-президентом Intel, прошел через ряды сбытовиков, называл эту кампанию "поеданием собственных детей". ■

Но это было не совсем так. Intel начала осознавать, что попала в необитаемые земли между индустриальным и потребительским рынком. С одной стороны, ее микропроцессоры в больших объемах продавались компаниям, производящим компьютеры. С другой стороны, микропроцессор стал настолько важной частью персонального компьютера, ключевым элементом, определяющим его цену и производительность, что потребители начинали принимать решение о выборе покупки, исходя из того, какой процессор находится внутри машины. Проблема состояла в том, что Intel частично все еще оставалась пленницей индустрии персональных компьютеров. В наименованиях первых машин Compaq на базе процессора 386 присутствовал номер устройства Intel, призванный подчеркнуть преимущества в производительности перед остальными, и они отлично распродавались с конца 1986 года. Но далеко не все производители решили последовать примеру Compaq. Индустрия в целом предпочитала получать высокие прибыли от технологии 286, вместо того чтобы стимулировать сбыт 386-х машин, снижая их цены до уровня конкурентоспособности с 286-ми.

Благодаря кампании "Красная X" Intel впервые осознала, что она может вырваться из оков тирании, введенной коллективно тысячей производителей персональных компьютеров. Вместо того чтобы просто выпускать новые процессоры в надежде, что компьютерные компании встроят их в свои системы, которые затем купят потребители, компания могла взять инициативу в свои руки. Она могла пойти с предложением нового процессора непосредственно к потребителю. Если предложение окажется убедительным, потребитель пойдет в компьютерный магазин и попросит машину, любую машину, содержащую новый процессор, и это заставит производителей ПК приступить к разработке систем, включающих новый чип.

Но в основе "Красной X" лежала и еще одна стратегия, о которой Intel говорила не столь охотно. На чипы 286, все еще составлявшие наибольший объем продаж, были выданы лицензии компаниям AMD, Siemens и Harris, а также IBM, имевшей право производить эти процессоры для собственного потребления. Четыре конкурирующих производителя процессоров на рынке создавали значительное давление на цены. Intel тоже была вынуждена конкурировать с ними. Она, конечно, могла в какой-то степени защитить свои позиции, заставляя, например, лицензиата соглашаться на постоянный уровень лицензионных платежей за каждый проданный процессор, что создавало эффективный порог, ниже которого они не могли продавать с прибылью. Но прессинг со стороны Кауфмана и Хутника еще не сделал Intel производителем мирового класса, поэтому компании все время приходилось бороться с лицензиатами 286-х, находясь в невыгодном положении.

Однако в отношении чипа 386 все было иначе. Пустив под откос соглашение об обмене технологиями с AMD, Intel вырвалась вперед благодаря своей политике единственного источника. Теперь в мире существовал только один производитель чипов 386 — сама Intel. Естественно, прибыли от процессоров 386 были значительно выше, чем от 286-х. Пластина за пластиной, разумнее было делать новый чип. Поэтому все, что Intel могла сделать, направляя потребителя от конкурентного 286-го в сторону монопольного 386-го процессора, здорово сказалось бы на ее капитале.

Для того чтобы понять, что происходит, индустрии не понадобилось много времени. Первыми начали жаловаться розничные продавцы компьютеров, у которых горы 286-х лежали в коробках в ожидании покупателей. Менее всего им нужна была рекламная кампания Intel, которая вдруг сделала их товарные запасы ненужными. Один из крупных торговцев, Матт Фицсиммонс, президент компании Computerland, утверждал, что такая реклама может ввести в заблуждение и обескуражить покупателей ПК. Он высказывался кратко: "Эта реклама — полнейшая глупость". Его менеджер пошла еше дальше. В одной из газетных статей того времени приведены ее высказывания, где она презрительно отзывается о рекламе "Красной X", утверждавшей, что чип 386 SX "на "зиллион" процентов лучше", чем 286-й. "На "зиллион" процентов лучше" для меня звучит как лживая реклама",— гневно заявляла она.

Джерри Сандерс тоже быстро смекнул, что у Intel на уме. Лос-андже-'лесское рекламное агентство AMD получило задание срочно подготовить статью на всю полосу "New York Times" с атакой на политику Intel. В этой статье, озаглавленной "Как узнать о чипе по компьютеру", Intel обвинялась в "использовании стратегического предвидения, которое она обретает как здоровую часть процесса продажи для получения нездорового преимущества в процессе конкуренции". Однако, к несчастью для Сандерса, в кампании "Красная X" не было ничего противозаконного и, более того, он был не в силах что-либо предпринять. Рон Виттиер, узнав, что AMD, заказавшая эту статью, выбросила деньги на ветер, не мог удержаться, чтобы не съехидничать: "Это слишком дорогой способ излить свое разочарование".

Другие поставщики 286-х процессоров пробовали прибегнуть к иной тактике. Компания Chips & Technologies, созданная Горди Кэмпбеллом после его ухода из Intel и Seeq, имела собственный чип 286, который она разработала без лицензии от Intel. Chips выпустила серию рекламы, пытаг ясь нажить капитал на всем известном изображении — красной краске поверх цифр 286 — с вкрадчивым уколом в адрес Intel: "В то время как некоторые компании пытаются ограничить ваши возможности, Chips предлагает полный выбор любых процессоров".

Но настоящим испытанием кампании стал рынок. Как считали в рекламном агентстве Shafer and Shafer, разработавшем кампанию для Intel, это все равно что ломиться в открытую дверь. "Анализ наших исследований показал, что мы должны выйти на уровень нового семейства процессоров, а для этого необходимо было убить старый стандарт,— вспоминает Чип Шейфер, президент агентства,— Мы знали, наш лозунг потенциально взрывоопасен, но аудитория, которой он был адресован, кивала головами и полностью соглашалась с нами. Они понимали, что индустрия переходит на 32 бита. Убедившись, что они осознали это, мы двигались дальше... Когда в сентябре началась наша кампания, в рекламе розничной торговли невозможно было найти 386 SX. К декабрю уже нельзя было найти ни единой розничной рекламы, в которой не был бы крупно выделен SX и его цена".

Со временем значимость кампании "Красная X" стала осознаваться всей индустрией: если она поднимала спрос на новые компьютеры, это стимулировало торговлю во всей индустрии. В итоге "Красную X" признали даже розничные торговцы, которые поначалу так ее ругали.




СОДЕРЖАНИЕ:


  Оставте Ваш отзыв:

  НИК/ИМЯ
  ПОЧТА (шифруется)
  КОД



Темы: Игры, Программное обеспечение, Пресса, Аппаратное обеспечение, Сеть, Демосцена, Люди, Программирование

Похожие статьи:
Опрос - анкета опроса от Mitchell/Hardwave.
Music scene - обзор музыки c Antique Toy 2005.
NАTЯGGG - ЗEРКАЛО.
Гости - CPU о жизни и творческих планах.
Интервью - интервью с AIG - кодером из группы MKHG.

В этот день...   28 марта