Lprint #17 06 сентября 1997

Самиздат

               ГЛАВА ТРЕТьЯ               
         АКТРИСА И ЧЕРНЫЙ БАРОН.          
                                          
 Черный  барон  по утрам выглядел отврати-
тельно:сизый нос,мешки под глазами,дрожь в
суставах  и  постоянное  расстройство сту-
ла.Только  ближе к обеду он переставал ша-
таться и икать,начиная розоветь.          
 Генеральский китель его, прожженный шрап-
нелью в пяти местах, окончательно выцвел,а
сапог на правой ноге пускал воду.На фураж-
ке не было половины козырька.             
 Барон  был  не  молод  и не брит,серьезно
контужен в боях и,в довершение ко всемуал-
коголик.В   затуманенном  взгляде  его,его
внешнем облике, с трудом угадывались белые
аристократические манеры и офицерская вып-
равка.Барон  одичал  и  скорее  походил на
бандита с большой дороги,нежели на генера-
ла царской армии.                         
 Больше  всего барон ненавидел большевиков
и коммунистов и получал истинное наслажде-
ние, развешивая и тех и других на столбах,
и тому пригодных для таких мероприятий со-
оружениях. Картина с повешенными или расс-
треляными  напоминала Рождественскую сказ-
ку.                                       
 Если  за  день господину барону не удава-
лось повесить несколько коммунистовбольше-
виков,  то  он  зверел от ожидания и вешал
первого  попавшегося местного жителя,обви-
няя  его в помощи партизанам. Только после
таких  примитивных  мер  он успокаивался и
засыпал.                                  
 В  подобной борьбе с красными,барон редко
вспоминал,  что  у  него гдето есть жена и
дети.                                     
 Забывался он и в обществе ведущей актрисы
Мариинского   театра-Александры   Петровны
Пфферд,  бежавшей из Петрограда и перехва-
ченной  им  в Крыму, а позже там же и соб-
лазненной.                                
 События  Октября  1917 года и загубленная
карьера  актрисы  подтолкнули Пфферд стать
куртизанкой большего полета.Все данные для
этого   были.Александра   Петровна  курила
длинный мундштук и пила ликеры.Всегда оде-
тая  в  шелковый пеньюар, она восседала на
горе  кружевных подушек или поправляла пе-
ред зеркалом прическу.                    
 Барон  появился  в ее спальне тихий и за-
думчивый,  и  найдя  губами на шее любимый
завиток,обнимал ее крупноватый зад.       
 -Котик,как вы сегодня спали?             
 -Отвратительно,  мне  снились  кошмары  и
коммисары!                                
 -Я  сегодня уже повесил пятерых. Посмотри
в окно,любовь моя!                        
 -Я  не  могу  видеть зверства!У меня тон-
кая,возвышенная  натура.Вам  не  понять! Я
актриса...Идите  вымойте  руки,они у вас в
крови.Фи!                                 
 Он  послушно смыл кровь.Пфферд продолжала
сидеть  у  зеркала спиной к барону.На окне
колыхались малиновые зановески.C улицы до-
носилась грубая брань.                    
 Снимите сапоги,барон!-недовольно поморщи-
лась  Пфферд.-Что у вас, у военных за при-
вычка в постель к даме..и в сапогах??     
 Генерал  послушно снимал сапоги и прямо в
мундире лез под одеяло.                   
 Александра  Петровна брызгала вокруг себя
духами.                                   
                                          
 Тем же днем,в штабе черного барона состо-
ялось секретное совещание.                
 -По абсолютно непроверенным данным, крас-
ные  предпримут попытку обойти нас со сто-
роны Верхних Луп. Мы же зайдем им в тыл по
маршруту Пьяново-Нижние Чувырловки-Грязные
Сундуки.Наступление  назначено  на завтра.
Главное  не  потерять  время.  На этот раз
красные не должны уйти!                   
 -А  как  насчет  банкета?-поинтересовался
молодой  юнкер,любимец  барона.-Перед боем
не мешало бы с кем-нибудь перепихнутся!   
 Барон не возражал.                       
 "Кто  знает,что  с каждым из нас случится
завтра,-думал  он,глядя  на юнкера,-а этот
еще так молод.Из-за этой войны ему и поло-
вины  женщин не перетрехать,что перетрахал
я".                                       
 Пригласили  несколько  потрепанных  бары-
шень,   по  своему  социальному  положению
проституток,  и  Пфферд.Актриса,под гулкую
овацию   присутствующих,   исполнила  арию
Cильвы из одноименной оппереты Кальмана.  
 Поздно вечером несколько господ офицеров,
пьяных  и  чем-то  удрученных,по-английски
разошлись по близлежащим публичным домам. 
                                          
             ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ              
                ПО КОНЯМ!                 
                                          
 Продолжая наблюдать за Чапаевым со сторо-
ны,  как  он  крутит нос и еще не высохшую
карту наступления, Петька пытался предуга-
дать:начнет  ли  Василий Иванович материт-
ся,или выхватит шашку.                    
 Чапаев  выхватил  шашку  и начал материт-
ся.это был сигнал к наступлению.          
 -По  коням!-заорал  он, голосом человека,
не  способного  потерять  голос или охрип-
нуть.                                     
 В дивизии сыграли подъем.                
 Учитывая  сильные  перегрузки  вчерашнего
алкогольного  опьянения,  построились  до-
вольно  быстро.Несколько  бойцов-молодцов,
запутавшись в собственных обмотках,разбили
носы. Какой-то коммисар налетел на лошадь,
и  та ему проломила три ребра.Еще один бо-
ец,  в  спешке желая напиться воды, упал в
колодец, но его быстро оттуда вытащили.   
 Анка  установили  свой  "Максим" на самую
быстроходную  тачанку.Вторая  быстроходная
тачанка была сломана. Больше тачанок в ди-
визии не было.                            
 Через  час  или три,началось форсирование
речки Глубокая,недалеко от деревни Верхние
Лупы.В  некоторых,самых  глубоких  местах,
глубина  речки  достигала груди человека с
нормальным ростом.                        
 Но  в  форсировании водных преград Чапаев
видел  немало положительных моментов.Одним
из  них  была  бесплатная  помывка личного
состава, а так же постирка обмундирования.
 Фурманов,не  умея  плавать и не отличаясь
большим ростом, несколько раз пытался уто-
нуть,  но  рядом моющиеся бойцы,всякий раз
спасали легендарного писателя.            
 Василий  Иванович  ехидно  хихикал в свои
усы,  не  предлагая политруку сесть в свою
лодку.                                    
 За   это  недружелюбие  товарищ  Фурманов
сильно  обиделся  на знаменитого начдива и
пообещал  убить  его,если  не в жизни,то в
романе уж точно.                          
                                          
               ГЛАВА ПЯТАЯ                
        УЖАСЫ ПЕРЕХОДНОГО ПЕРИОДА.        
                                          
 -Милая,-сказал  Черный  барон  Александре
Петровне,-собирайся.Мы уезжаем.           
 -Насовсем?-обрадовалась   актриса,полагая
что на этот раз они едут в Париж.         
 -Нет,-пришлось  разочаровать Пфферд.-Пока
я  не разобью дивизию Чапаева и не выполню
свой долг перед Россией,в Париж мы не пое-
дем. А посему, мы едем в Грязные Сундуки. 
 -Опять!!!                                
 Актриса  хотела заплакать,но барон дал ей
понять,что  здесь  не  Мариинский театр, а
театр  военных действий и ломать спектакль
в связи с этим он никому не позволит.     
 Несколько часов спустя,Черный барон оста-
вил город и вышел в поход на Красных через
деревню  Нижние Чувырловки в деревню Гряз-
ные Сундуки.                              
 Только  к  вечеру он достиг цели и в оче-
редной раз обнаружил, что в Сундуках нико-
го  нет, кроме, разве что,перепуганных де-
ревенских жителей.                        
 В  это же время чапаевцы с криками "УРА!"
заняли населенный пункт Пьяново.          
 Первым,с шашкой "на голо" и на взмыленном
коне,в  город  ворвался  Василий Иванович.
Развив  приличную скорость,он пролетел го-
род  насквозь.  Вид  его поверг в отчаяние
местное   население,  не  ожидавшее  столь
быстрой перемены власти.                  
 Тачанка  пулеметчицы  Анки  пронеслась по
улице  с таким грохотом и лязгом,точно это
была не тачанка вовсе, а бронепоезд.      
 Тем  же  вечером  Чапаев телеграфировал в
Петербург  о сокрушительной победе над бе-
лыми,в  ходе которой Черный барон в панике
бежал.                                    
                                          
 Черный   барон  телеграфировал  о  панике
красных.                                  
                                          
 Дед Прохор никому не телеграфировал,а бе-
седовал  с  дедом  Пантелеймоном об ужасах
переходного периода.                      
 -Глянь,-рассуждал он,-опять белые приска-
кали. Опять будут выискивать коммунистов и
партизан.                                 
 -И девок насиловать тоже будуть!         
 -Опять всю скотину поотбирають!          
 -Поотбирають!А  красные  экспоприирують!И
какая в том разница?Я не понимаю!         
 -А разницы никакой,-объяснял дед Прохор.И
те и эти-грабють!                         
               . . .