________________________________________________________________ Отрывок из романа Ч. П. Пересела-младшего Неукротимая Пенни-- Лейн. ГЛАВА 6. ПЯТЬ ГАМБУРГЕРОВ В ТРИНТИ-ОБЖОРКЕ. (по материалам журналов PlayBoy и Penthouse-Reveiw (США)) ... Грузовик Пенни-Лейн мчался по шестому федеральному шоссе, на север от Бармоунт-хилла. Где-то там, за цепочкой лысых Кали- форнийских холмов горел загадочный IX сектор базы, и лежал в кю- вете автомобиль с генералом Фертшеллом, а его верный адьютант Топси находился в военном госпитале Бармоунтской комендатуры. Да, дел Пенни-Лейн неделала много... Зеркало отражало крепкое лицо девушки, пухлые губы, несколько вывернутые, как у любой, в общем-то южноаммериканской шлюхи, между Сан-Франциско и Вашингтоном. Серые глаза... Пышные серые волосы все время спадали на лоб и Пенни приходилось их рукой... Ладони ее сжимали баранку; девушка пристально следила за дорогой - не появится ли вдруг тупорылый зеленый броневик, из леса: от этих тварей всего можно ожидать. Босые ноги девушки, погрубевшие изрядно по пути босиком от ранчо Филла, по сухим колючкам и ко- ровьему дерьму, упирались в педаль акселератора. Но самое глав- ное было не здесь. Майка плотно обтягивала ее грудь; в кабине было жарко... А чуть полные ноги Пенни обтягивали крепкие джин- сы, в них было чертовски неудобно. Девушка облизывала губы: она с ужасом чувствовала, что там, в глубине ее бедер з р е е т опять это... Она чувствовала, как горит под майкой ее пышненькая грудь и набухают соски. Она понимала, закусив губу, что ей опас- но раскрыться сейчас, когда люди Фершелла пасут ее по дорогам. Но перехватывало дух и горели пятки... Нельзя, нельзя. Не хочет- ся. Так ныли бедра в недавнем детстве, точно так же было тепло внизу живота. И маленькая Пенни забиралась в ванную, блестящую огромным душем, ставала босой на пол и прикосновение прохладной плитки к голым ногам приносило дрожь в коленках... Девочка, едва дыша, разглядывалась, и зеркало отражало ее худые ноги подростка с грязными пятками и худенький зад. Она смотрела на себя в это большое домашнее зеркало и потом, закатив глаза, брала с полки круглый балон Ланда и ложилась на пол. Ее крепкие руки погружали пластмассового червяка в свое лоно; и жгло тело невыносимым удо- вольствием, и она стонала, извиваясь на полу... Да, но тогда Пенни не знала ни Джеральда, ни того, что ее ждет... Теперь по сторонам тянулись хилые деревца. Да что же это. Поб- леднев девушка расстегнула последнюю пуговочку на джинсах. Гос- поди, да нельзя же светиться... Из-за поворота показалась железно-пластмассовая постройка; яс- но, обжорка Макдональдс, нечего и говорить... Над входом грязная вывеска "ТРИНИТИ". Взвизг тормозов; девушка с ужасом остановила, стреножила тягач у самых дверей обжорки. Хотелось есть.. Стих мотор и она несколько минут сидела неподвижно... Тишина. Девушка глянула на сонного пьяницу у входа, чей-то громоздкий Империал и открыла дверцу, спрыгнула на землю. Калифорнийская теплая лас- ковая маслянистая пыль защекотала голые ноги Пенни; да, как в детстве, когда ходила к соседскому сыну Хиггинса в коровник. Она раздевалась еще на задах ранчо, чтобы не пачкать одежду и голая, босая неуверенно шла в темноту коровника: под ногами не- леслышно чавкал такой же ласковый и теплый калифорнийский навоз от бычков-двухлеток... Пенни решительно зашагала к забегаловке. Внутри было полутемно. Человек десять сидели по углам, пили джин. Около окна это спасет ему потом жизнь - сидел усатый чер- ный тип, Смолли. И у стойки разговаривал с барменом, взгромоз- дившись на высокий табурет, крупный мужчина в ковбойке... Девуш- ка вошла в обжорку почти бесшумно, придерживая в кармане кольт Харли маленький, дамский. Бармен ее поначалу не заметил. А потом с изумлением оглядел невысокую рыжеволосую девушку с упрямым взглядом; ее старые джинсы и грязные ноги со сбитым ногтем на большом пальце это удружил сапогом Топси, да... Чего ей надо? - Пять гамбургеров... - очень тихо, но твердо сказала Пенни и уселась на стульчик напротив толстяка - И джин. Бармен взялся за стакан. На Пенни смотрели с интересом... А девушка, глянув на своего соседа, явственно почувствовала запах мексиканского табака. И началось... Не надо светиться! - с ужа- сом думала она, а колени уже немели. Девушка дрожала... Да, мексиканский табак: бог ты мой, как давно это было! Лошадей на ранчо объезжали мексиканцы, рослые загорелые парни. Ночной их костер горел прямо под окном девочки. И Пенни раз не выдержа- ла... Двое их, загорелых и жилистых сидело у костра. Как вдруг из темноты приминая босыми шагами траву чиликито появилась Пен- ни. Ей тогда только исполнилось восемнадцать... Рыжие космы па- дали по плечам; дерзкие шальные глаза смеялись. Груди, юные, белые, торчащие вбок, как у козы Хиггинса и коричневые, крупные, как вишни соски. Дурея, от сознания того, что она голая стоит перед двумя онемевшими мужчинами, девушка застонала и опустилась на колени... Лоно ее перекатывалось бугром. И вот мексиканцы не стали спорить. Один притянул к себе девушку и та зашлась в судо- роге от его сильного упругого члена. А второй, тяжело дыша, дол- го гладил нежный ее зад и вдруг что-то твердое вошло в нее с другой стороны... Нельзя, это будет смертью. Но девушка шла навстречу гибели, не в силах устоять. Ранчмен напротив с изумлением глядел, как сидя- щая напротив девица засунула в рот сандвичи начала смотря на ранчмена, стаскивать майку. Все затаили дыхание... Вот оголились мячики ее голой груди с выпуклыми бугорками сосков - прикоснись к ним мужчина это буря сладости... Это нектар... И глядя в упор на ранчмена в потных прелых динсах, и доедая гамбургер девушка стягивала с себя майку. Взорам посетителей открылось ее гибкое тело, оливковая кожа подмышек, тонкая талия и голые груди с це- почкой в ложбинке... Стало тихо, только приглушенно звучал му- зыкальный автомат. И Пенни раздевалась, одежда уже горела на ней. Сидя на стульчике, она сбросила майку на пол, и покачиваясь в такт музыке начала стягивать штаны; они медленно оголяли гиб- кие бедра девушки. Увидев черные густые волосы Пенни, топорща- щиеся пониже ее живота ранчмен не выдержал и тоже начал рассте- гивать джинсы. Но девушка была уже нага, что-то внутри: то, чем наградил ее когда-то Джеральд, требовало наслаждения. Пенни тя- жело дышала... Вот ранчмен спустил джинсы и расстегнул рубашку - и девушка забралась к нему на колени и склонившись над ним, лов- кими пальцами вставила в себя его упругий член. Обжорка ахну- ла... И девушка прижалась к мужчине обнаженной податливой гру- дью, и соски - буря и сладость, защекотали его тело. Слышно было дыхание Пенни; она начала с силой покачивать бедрами и мужчина все глубже входил в ее тело. Сильнее, еще... С каждым разом де- вушка стонала и подставляла рту ранчмена свои влажные губки. А грубые от мотыги и баранки его ладони терзали ее спину. В по- лутьме голая Пенни уже лежала на ранчмене и покачиалась в экста- зе, она закрыла глаза и чувствовала - горячий мужчина ворочался там, внутри, наполняя ее счастьем владения и подбирался уже к этому, глубже, совсем близко - ах, грозному изделию Фертшелла и его смертников. Ее голые ноги крепко сжали ноги ранчмена; Пенни исдила с тоном,когда ранчмен не выдержал и захрипел по бычьи.Он, копивший все за долгую зиму в холмах и изредка дававший немного своей худосочной жене выпустил все в Пенни. Такая струя не оро- шала девушку никогда - чуть было не достало до горла и Пенни на секунду затаила дыхание поднялись голые груди и ягодицы нап- ряглись. Аааааааааа... И вместе со слабостью пришло сознание не- поправимого. Теперь надо сматываться. И скорее... Потная, зады- хающаяся девушка, еще прижимаясь к мужчине заметила, что из-за столика встает этот парень, Смолли, а руку нехорошо держит в кармане. На родине Пенни в кармане держали оружие; и девушка, застонав, ослабевшей рукой дотянулась до своих штанов на стойке и выстрел кольта Пенни успел прошить Смолли плечо, пока он выта- щил оружие. Представитель сети чикагских публичных домов, ока- завшийся по делам в Бармоунте, рухнул на столик, не подозревая, что девушка спасла ему жизнь своим выстрелом... А Пенни, бедняж- ка, сползла с колен ранчмена, еще кряхтящего и, даже не оде- ваясь, бросилась к выходу. Вскочив в грузовик, она сильной босой подошвой вжала акселератор; Макк сорвался с места в реве, подоб- ном реву стада быков... И через три минуты, когда Пенни была в километре; ранчмен вдруг закатил глаза и упал с табурета. Внутри него рождалось что-то; еще секунда его крика и вспухший внезапно его живот взорвался. Сташный грохот: Тринити-обжорку разнесло на куски - вместе с клубами огня и дыма выбросило крышу, разметало стены, вылетел и кусок стойки. Потом еще внутри серия взрывов, огненных столбов и тишина, только оседает пыль. Смолли так и остался ра- ненный у окна и это спасло ему жизнь ударной волной его единст- венного выбросило на ближайшее дерево и он висел там сейчас, ог- лушенный. А Пенни-Лейн держалась за баранку грузовика. Навстречу стели- лось серое шоссе и девушка счастливо улыбалась. Ноги ее, гибкие сильные ноги дочки ранчмена расслабленно лежали на педалях, а тело было полно истомой. Свободной рукой Пенни поглаживала еще жаркие соски обнаженой груди и живот. Хорошо... Пенни снова была той наивной девочкой, что краснея, стояла голой перед мексикан- цами, босиком на колючей траве челикито... Ее серые глаза смея- лись. Детище группы Фертшелла еще раз победило. И не погибло...